Алексий II

В эти последние годы Сталина и первые годы Хрущёва в городке Йыхви проходил своё становление отец Алексей Ридигер. Почти всё время отнимала церковь, работа с паствой, создание своего маленького Божьего мира. Одновременно продолжалась и учёба в академии, которую нужно было окончить. И вот тут можно сказать, что воистину душевным другом и помощником отца Алексея стал великий светильник русского Православия митрополит Филарет (Дроздов), главный первоиерарх России в XIX веке, который «истину и правду разумом просвещённым людем проповедал еси, мир и милость сердцем умилённым страждущим явил еси, яко учитель веры и страж неусыпный паству Российскую жезлом правости сохранил еси», как поётся ему в тропаре. Пять томов «Слов и речей» святителя Филарета сделались ежедневным чтением отца Алексея. В них он черпал всё, что необходимо любому православному человеку. В проповедях Московского Златоуста, как звали некогда митрополита Филарета современники, целый мир, огромный храм, вместив в себя который можно было стать непреоборимой крепостью Христианства. И отец Алексей Ридигер вмещал его в себя, строил его в себе по кирпичику, медленно и старательно, как некогда под руководством святителя Филарета возводился величественный московский храм Христа Спасителя.

В год смерти Сталина йыхвицкий священник Алексей заканчивал свой первый богословский труд — курсовое сочинение «Митрополит Филарет (Дроздов) как догматист». В нём он подробно рассказывал о высоком искусстве святителя Филарета излагать и толковать догмы Священного Писания в применении к земной и временной жизни человека, являющейся отправной точкой в жизнь вечную. Весной 1953-го за своё сочинение отец Алексей удостоился степени кандидата богословия и по первому разряду окончил учёбу в академии. Отныне и навсегда митрополит Филарет станет для него образцом архиерейского служения, которому он будет подражать.

Пожалуй, уже тут следует сказать ещё об одном важном совпадении: спустя пять лет в бумагах КГБ впервые появится обозначение священника Алексея Ридигера — «Дроздов». Взяв его «под колпак», сотрудники органов госбезопасности, сами того не ведая, произвели необычайно точное соединение судеб двух столпов Русской Православной Церкви — митрополита Филарета (Дроздова) и Патриарха Алексия II, подчеркнули их равновеличие!..

Прихожане Богоявленской церкви ожидали, что, окончив учёбу и получив степень, настоятель получит и повышение, покинет Йыхви. Прошло два года, и отец Алексей мог напомнить владыке Григорию, что тот обещал перевести его в Таллин, но он не собирался этого делать, понимая, что, сколь ни трудно служить в маленьком шахтёрском городке, это необходимо ему для дальнейшего становления, это — фундамент всей его жизни. И он ни о чём не просил своего высокого покровителя. Здесь, среди прихожан, у него появилось много верных духовных чад, священник чувствовал, как неловко было бы ему покинуть их ради какого-то более хлебного и благополучного места.

Время от времени он выбирался из Йыхви, чтобы съездить навестить родителей. Они вместе отравлялись на берег моря, радовались, что живы, что Господь хранит их и даёт отцу и сыну быть священниками. Отец Михаил после пятидесяти стал лысеть, открылся его высокий и красивый лоб. У отца Алексея образовались красивые бородка и усики. Мама была по-прежнему красива, да и не бывает для любящих сыновей некрасивых матерей.

В Хаапсапу больше не ездил: дорогой друг отец Вячеслав там больше не служил — из-за болезни жены, которой врачи советовали поменять климат, он перебрался с семьёй в Вологду. Вскоре ему суждено будет стать одной из жертв хрущёвских гонений на Православие, которые набирали ход после постановления от 7 июля 1954 года, когда впервые был пущен в оборот термин «научный атеизм». Руководитель государства, вряд ли любивший Россию, ознаменовал своё правление тем, что отдал Крым Украине, Порт-Артур — Китаю, Наурский и Щёлковской районы — Чечне, огромный Целинный край — Казахстану, в первые же годы своего руководства бросился уничтожать Русскую Православную Церковь. Если Сталин в начале войны вынужденно пошёл на воскрешение патриотических традиций русской жизни, Хрущёв воистину вернулся к оголтелому большевизму. Вновь зазвучали большевистские лозунги «решительной борьбы за преодоление религиозных пережитков» и «бескомпромиссного наступления на реакционную поповщину». По словам митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева): «Единственным препятствием на пути возрождения массового антиправославного террора стала общая установка властей на смягчение репрессивной деятельности, связанная, как уже говорилось, в первую очередь с их тревогой за собственную судьбу. Это помешало буквальному повторению тех времён, когда открытое исповедование веры являлось вполне достаточным поводом для ареста и расстрела. В рамках же, предусмотренных новым псевдолиберальным подходом, антиправославная кампания разгулялась вовсю».