Читаем Алексий II полностью

3 июня 1971 года в Богоявленском патриаршем соборе Москвы состоялась интронизация нового Патриарха. Через два дня митрополит Алексий вместе с другими членами Святейшего Синода пропел Патриарху Пимену «Аксиос!» («Достоин!») в стенах Московской духовной академии, на церемонии присвоения Пимену учёной степени доктора богословия honoris causa.

Так начиналось правление его предшественника — четырнадцатого Патриарха Московского и всея Руси. В обстановке «мирного сосуществования» безбожного Советского государства со Святой Русью, с Церковью Христовой. Да и недавний ярый гонитель, обещавший показать по телевизору последнего попа, в том же году, 11 сентября, умер на своей подмосковной даче...

Что могло вызывать глубокое прискорбие в то лето и ту осень после избрания Патриархом Пимена, так это крайняя враждебность, которую выказала против этого избрания Русская Зарубежная Церковь. Печально, но вражда между двумя ветвями единой Матери-Церкви продолжалась. Ничего не изменилось с конца двадцатых годов, когда зарубежники постановили: «Заграничная часть Всероссийской Церкви должна прекратить сношения с московской церковной властью ввиду невозможности нормальных сношений с нею и ввиду порабощения её безбожной советской властью, лишающей её свободы в своих волеизъявлениях и каноническом управлении Церковью», а московская церковная власть ответила, что «возникшее в Сремских Карловцах Высшее управление русскими заграничными православными епархиями и общинами объявлено упразднённым, а его действия и распоряжения — не имеющими канонической силы и отменёнными». Взаимное непризнание.

Зарубежники не признали Патриархами ни Сергия (Страгородского), ни Алексия (Симанского). Не признали в 1971-м и Пимена (Извекова). Новым главой РПЦЗ после кончины владыки Анастасия являлся митрополит Восточноамериканский и Нью-Йоркский Филарет (Вознесенский). Главной задачей своей жизни он считал непримиримую борьбу против экуменизма и, соответственно, против Московской Патриархии, которую он обвинял в экуменической ереси.

В австрийской католической газете «Linzer Kirchenblatt» от 6 июня 1971 года вышло сообщение об избрании Патриарха Пимена под остроумным названием «Patriarch von roten Gnaden», где слово «roten» стояло вместо «gotten», то бишь вместо «Патриарх милостию Божией» — «Патриарх милостию красных». И зарубежникам нравилось потом это повторять в применении к московскому предстоятелю Церкви.

Так напрочь разошлись две Русские Церкви. Первая претерпела изгнание, вторая — гонения. Одна гордилась тем, что, лишившись родины, не подпала под власть безбожников. Вторая, обретя мученический венец, считала себя вправе идти на компромиссы с безбожными властями ради сохранения в России Церкви Христовой как таковой. Трудно было даже помыслить в том 1971 году, что следующий после Пимена Патриарх Алексий сумеет благодаря неимоверным усилиям преодолеть этот болезненный раскол и эту взаимную сердитую неприязнь!


Вскоре после своего избрания, а именно 18 июня 1971 года, Патриарх Пимен наградил митрополита Алексия Таллинского правом ношения второй панагии. Так была отмечена его работа как участника Комиссии Священного Синода, председателя процедурно-организационной группы и председателя секретариата Поместного Собора.

Παναγα по-гречески означает «Всесвятая». Это один из эпитетов Богородицы и одновременно наименование украшения, которое архиерей носит наперсно на цепочке и которое является символом его архиерейского достоинства. Доселе, став архиереем, Алексий носил на груди панагию с изображением иконы «Взыскание погибших», появившейся на Руси в 1666 году, том самом, когда одновременно был низложен Патриарх Никон и расстрижен протопоп Аввакум. Празднование этого образа приходится на 18 февраля и происходит незадолго до дня рождения Алексея Михайловича Ридигера. Право ношения второй панагии считается особой наградой за труды и отличия. Обычно на второй панагии изображается Христос Вседержитель. Впоследствии в таком сочетании ради торжественных случаев Святейший и носил на груди две панагии. Вне торжественной обстановки на нём можно было видеть только ту, первую, которую он носил до 1971 года. Став Патриархом, он будет носить панагии и в иных сочетаниях: «Вседержитель» и «Покров Богородицы», «Вседержитель» и «Знамение Богородицы», «Печерская Богоматерь с преподобными Антонием и Феодосием» и «Взыскание погибших».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза