Алеша Джапаридзе

Тут мелькнула мысль: раз он не убежал, а товарищи из-за него страдают, не сочтут ли они его провокатором? Вдруг он вскочил, бросился к двери и тоже стал дубасить в нее кулаками и ногами. При этом он громко кричал:

— Палачи! Изверги! Убийцы! Прекратите избиение!.. Подождите, придет наше время, и мы жестоко вам отомстим!

Ну что ж, он добился своего: дверь в его камеру открылась, ворвались два надзирателя и жестоко избили его. Они били его с особым упорством: уж очень досадил им этот заключенный из «благородных» своими постоянными, по их мнению, наглыми требованиями.

В начале января 1901 года Джапаридзе освобождают. И первым делом он отправляется в Учительский институт, где берет справку об окончании трех курсов. Потом встреча с матерью. Какой счастливой была она после пятимесячной разлуки! За это время мать переехала в другую, более скромную квартирку на Красногорской улице.

И уже этот новый адрес жандармское управление знало. Оно предписывает полиции: «Установить негласное наблюдение за деятельностью и знакомствами освобожденного из-под стражи Прокофия Апрасионовича Джапаридзе, проживающего в 9-ом участке по Красногорской улице № 7». Одновременно начальник управления уведомляет князя Голицына о том, что Прокофий Джапаридзе «крайне озлоблен и характером необуздан, что для предотвращения его вредной деятельности желательно немедленно удалить его высылкою на место родины, в Шардомети, без права въезда в Тифлис».

В свою очередь князь Голицын незамедлительно дает тифлисскому полицмейстеру секретное распоряжение: воспретить Джапаридзе жительство в Тифлисе, Баку, Елисаветполе, Батуми, Поти и на станции Михайлово (Хашури). Полицмейстер повелевает приставу 9-го участка вызвать Джапаридзе для объявления ему приказа его сиятельства.

Пристав мчится на Красногорскую улицу.

— Где у тебя тут Прокофий Джапаридзе? — строго вопрошает он домовладельца Назара Назарова. — Подать его сюды!

— Какой Джапаридзе? — вежливо улыбается хозяин. — В моем доме такой никогда не жил и не живет.

Пристав в гневе наливается кровью.

— Врешь! — орет он. — По имеющимся сведениям, государственный преступник Прокофий Джапаридзе уже несколько месяцев живет в твоем доме. Обыскать!

Разумеется, обыск ничего не дает.

Обескураженный пристав отправляется к полицмейстеру и, весь дрожа, докладывает:

— Так что, ваше высокоблагородие, по указанному адресу Джапаридзе не обнаружен.

Теперь багровеет полицмейстер. Он вскакивает с места и, заложив руки за спину, принимается расхаживать по кабинету из угла в угол. Как тяжелые булыжники, падают его гневные слова на голову съежившегося пристава.

— Это вы сами и сообщили, что Джапаридзе живет по Красногорской улице! Это вы доносили, что за ним установлена негласная слежка!

Пристав ежится еще больше.

— Немедля разыскать и доставить Джапаридзе! В отношении его есть распоряжение самого главноначальствующего гражданской частью на Кавказе!

— Будет исполнено! — лепечет пристав и в страхе пятится к двери.

Через несколько дней он, сияя от радости, примчался к полицмейстеру.

— Ваше высокоблагородие! — докладывает он, запыхавшись. — По имеющимся агентурным сведениям, Джапаридзе проживает в настоящее время в селе Шардомети, на родине-с, так сказать. Выбыл из Тифлиса вместе с матерью полтора месяца назад.

Но и это донесение было ложным. Джапаридзе уже находился в Кутаиси.

В Кутаиси

Это был небольшой уездный и одновременно губернский город на реке Риони. Все население его составляло немногим больше тридцати трех тысяч человек. Недалеко от города располагались крупные для того времени промышленные предприятия: марганцевые рудники Чиатури и каменноугольные копи Ткибули. Оба предприятия, на которых трудились тысячи рабочих, соединены были с Кутаиси железнодорожными ветками.

В те годы революционной работой в Кутаиси руководили такие видные деятели социал-демократического движения, как Миха Цхакая, Филипп Махарадзе, Саша Цулукидзе.

В 1901 году к ним присоединился еще и Джапаридзе, ставший во главе революционной части учащейся молодежи и приказчиков. Сам он поступил на службу в Управление государственных земель и имуществ Кутаисской губернии. Нелегко было устроиться ему в это казенное заведение. Помог старший брат Павла Пушкарева, с которым Прокофий дружил еще в Учительском институте, а потом вместе сидел в Метехской тюрьме. Тот похлопотал перед начальником учреждения Снегиревым. Прокофию, надо сказать, тут повезло. Снегирев одно время состоял членом организации «Народная воля» и вообще был либерально настроен. Поэтому он и не отказался взять на службу известного революционера, который недавно отбывал наказание в тюрьме.

Так Джапаридзе получил средства для существования. Но, конечно, цель его — не служба чиновником, а продолжение борьбы против самодержавия.