Алеша Джапаридзе

Начались преследования, обыски. Однажды ночью полиция окружила помещение, где происходило собрание Донского комитета РСДРП. Джапаридзе, а вместе с ним и весь состав комитета арестовали. Алешу этапом выслали в Вологодскую губернию, в город Великий Устюг под гласный надзор полиции сроком на три года.

В ссылке Джапаридзе провел все три года, несмотря на то что в 1913 году была объявлена амнистия по поводу трехсотлетия царствования дома Романовых. Она, однако, не коснулась политических ссыльных.

Возвращение в Тифлис

Май 1914 года. Окончен срок наказания Джапаридзе, и он едет в Тифлис. Неутомимый революционер сразу же входит в курс дела, активно участвует в подпольной работе большевистской организации, сплачивает ее ряды. При этом Алеша умело использует и легальные формы деятельности.

Как сообщала тогда газета «Тифлисский листок», в Народном университете состоялось учредительное собрание, на котором избрали правление: профессор Н. Дубровский, врач М. Рохлин, А. Джапаридзе и другие. Алеше поручили вести лекционную пропаганду. Он часто выступает перед рабочими и студентами, доводит до них революционные идеи Ленина, большевистской партии. Вскоре его избирают секретарем Тифлисского общества народных университетов и членом Общества распространения грамотности среди грузин. В этих открытых обществах он постоянно встречается с прогрессивными деятелями грузинской литературы и национального освободительного движения, беседует с ними о насущных проблемах современного общества.

Полиция и жандармерия продолжали следить за деятельностью Джапаридзе. Опытный революционер, однако, искусно заметает свои следы, всякий раз уклоняется от ищеек.

Вот он проводит собрание на горе святого Давида. Приглашены тифлисские большевики, оставшиеся на свободе, Сергей Тавдишвили, Аркадий Соловян и другие. На собрании Джапаридзе заявил о своем намерении создать в Тифлисе прочную большевистскую организацию. Он уже выезжал в Кутаиси, где ему обещали содействие.

Через несколько дней — еще одно собрание, оно состоялось в летнем помещении клуба коммерческих служащих.

1 августа 1914 года началась мировая война, порожденная острыми противоречиями империализма. Джапаридзе понимал, что в развязывании ее немалую роль сыграли противоречия между Германией и Россией. Вместе с тем он понял и другое, царское правительство, господствующий класс России хотели с помощью войны отвлечь внимание и силы народных масс от революционной борьбы. Еще не забыта ими революция 1905–1907 годов! А теперь повсюду новый революционный подъем.

Возглавляя тифлисскую большевистскую организацию, Джапаридзе ставит перед ней задачу: разоблачать сущность империалистической войны, цели царизма и капиталистов. И он действует: проводит собрания большевиков и сознательных рабочих, организует тайную типографию и печатание прокламаций…

В начале 1915 года в Тифлисе был получен номер газеты «Социал-демократ» с манифестом ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия». Первым ее прочел Джапаридзе и воскликнул:

— Узнаю!.. Конечно же манифест написан Лениным!

Алеша срочно созывает собрание большевиков и вслух читает манифест. Отдельные места его комментирует или обращает на них особое внимание.

— А вот послушайте, товарищи, какие дальше замечательные слова! — восклицает он и продолжает читать: — «Превращение современной империалистской войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг… Только на этом пути пролетариат сможет вырваться из своей зависимости от шовинистской буржуазии и… сделать решительные шаги по пути к действительной свободе народов и по пути к социализму». — И, взмахнув крепко сжатым кулаком, сверкая глазами, громко произносит ленинский призыв: — «Да здравствует международное братство рабочих против шовинизма и патриотизма буржуазии всех стран!»

Раздаются бурные аплодисменты и восклицания:

— Алеша, дай газету!..

— И нам! И нам!..

Газета переходит из рук, в руки. Потом она будет зачитана до полной ветхости, до того, что уже нельзя будет различить ни одной буковки.

А пока Алеша поднимает руку:

— Товарищи! Мы получили ясную программу действий. Но прежде всего мы должны вынести свое решение.

— Одобрить манифест! — единодушно откликаются собравшиеся.

— Так и запишем, — говорит Джапаридзе. — И еще надо добавить: широко его распространить среди большевиков и всего пролетариата Кавказа. Принимаем?

— Принимаем! — и все поднимают руки.

В те дни скончался поэт Акакий Церетели. Глубокая скорбь охватила грузинский народ, и большевикам предстояло выразить эту скорбь. Павел Сакварелидзе обратился к Алеше Джапаридзе с просьбой произнести надгробную речь. И тот выступил.

— Великий поэт! — начал он, теребя шапку. Голос его звучал печально, но уверенно. — Сегодня мы предаем твое тело земле, но мы еще придем на твою могилу и принесем с собой знамя свободы, развернув его. Ты был великим поэтом и великим тружеником, значит, ты был нашим товарищем…