Алешкина любовь. Простая история.

Однако в приемную Данилова она вошла уже успокоенная, собранная, деловитая.

— Здравствуй, Илюша! Что, правда говорят, уходит от нас Андрей Егорыч? — спрашивает она по-свойски у секретаря.

— Говорят! — вздохнул секретарь.

Сашка тоже вздохнула.

— Можно к нему?

— Пожалуйста, он сейчас один.

…Данилов встретил ее радушной улыбкой. Он встал из-за стола и пошел навстречу.

— Здравствуйте, здравствуйте, Александра Васильевна. Очень кстати! Я как раз о вас думал.

Сашка быстро взглянула ему в лицо, но промолчала, ожидая, что он скажет.

— Присаживайтесь!

Данилов пододвинул ей стул, потом сел рядом и доверительно начал:

— Что нам делать с колхозом «Коммунар»?

Сашка недоуменно взглянула на него.

— Это который в Кисловке? — спросила она, чтобы выиграть время и перестроиться на деловой разговор.

— Да.

— Хм… — начала она. — Говорила я вам, что не вытянет этот ваш, как его… Бочкин, Кадушкин?

— Кадкин.

— Ну Кадкин. Куда ему такой воз вывезти, когда он одних вас только и слушает…

— Как, как? — не понял Данилов.

— Команду, говорю, одну вашу слушает, а своей головы не имеет.

— Любопытно, — нахмурился Данилов. — Ну-ка, объясните поподробней…

— А чего объяснять! — пожала плечами Сашка. — На нем ведь ровно шоры надеты: он, окромя указаний сверху, ничего не видит. Против начальства тоже ни в жизнь не пойдет… Что ему прикажут, то он и делает. Сеять? Он сеять начнет. В грязь будет сеять. В снег будет сеять. Убирать выйдет команда — он убирать станет. Зерно еще веса не набрало, а ему что, он команду слушает… Вот так-то, — усмехнулась Сашка, качая ногой.

— Любопытно! — мрачнея, повторил Данилов. — Командовать у нас есть любители. Но надо же и свою голову иметь! А как вы отнесетесь к предложению объединиться с этим колхозом?

— Как объединиться? — оторопела Сашка.

— Очень просто… Слить их колхоз с вашим в порядке укрупнения…

— Нет, что вы! — затрясла головой Сашка. — Не согласна. С какой стати! На все готовенькое — много таких найдется… К нам когда отдельные семьи просятся, мы и то с разбором принимаем…

— Подождите, Александра Васильевна, не горячитесь. Обдумайте как следует… Это очень нужное дело. Колхоз этот — как бельмо на глазу. А самим им не вытянуть.

— Нет, не согласна я! — твердила Сашка. — Известно, на чужом горбу в рай хорошо ехать. Пусть они сами…

Данилов несколько мгновений смотрел на нее, потом неожиданно спросил:

— Александра Васильевна, а почему вы до сих пор не вступаете в партию?

— Почему? — улыбнулась Сашка. — Да вы же меня тогда заедите. Каждую неделю будете выговора лепить.

— Спокойней, значит, так, да?

— А что? Конечно! — все так же простодушно ответила Сашка, не замечая, как все больше и больше мрачнеет Данилов.

— Да-да, — протянул он, постучав пальцами по столу.

Сашка наконец поняла его огорчение и поспешила поправиться:

— То есть… Я не против… Все как-то недосуг… Опять же рекомендации надо просить у кого-то… В общем… вы не думайте… Я — готова.

— Вы так считаете? — качнул головой Данилов. — А может ли быть настоящим, коммунистом человек, который трясется над собственным добром и больше всего боится, как бы сосед не попросил его поделиться чем-нибудь?

— Это кто трясется? — вспыхнула Сашка. — Я?!

— Да, вы! — холодно ответил Данилов.

Сашка медленно поднялась.

— Ну спасибо, Андрей Егорыч! Удружил. Вот уж не ждала такого привета…

— Сядь! — коротко бросил Данилов.

— Нет уж, чего там… Не за таким разговором я сюда ехала, — махнула она рукой, отворачиваясь.

— Сядь и слушай! — хлопнул Данилов ладонью по столу, сам вскакивая.

Сашка вздрогнула, испуганно заморгала и послушно села. Таким ей его еще не приходилось видеть. Данилов взволнованно прошелся по кабинету, потом присел рядом с ней на стул и заговорил:

— Обиделась? А мне не обидно узнавать про тебя такое? Выходит, тебе и в самом деле жалко делиться с соседями. Свои хорошо живут — и ладно! А на других тебе наплевать!

Сашка не ответила, целиком уйдя в свою обиду.

— Помнишь, я к вам приехал летом, ну когда вдовы ваши загуляли? — снова заговорил Данилов уже гораздо мягче. — Вот я тогда первый раз тебя по-настоящему разглядел и подумал: «Большое сердце у человека, и много добра он может сделать людям». Поэтому я тебе и помогал, как мог. А ведь в Кисловке тоже есть и вдовы солдатские и вообще неважно живется людям. Что же с тобой случилось, Саша? Неужели ты и в самом деле так очерствела сердцем?

Сашка круто обернулась к нему.

— Ты до моего сердца лучше не касайся! — глухо сказала она и криво усмехнулась. — Какой сердцевед нашелся!

Данилов невольно опешил от этой грубости, нахмурился и встал.

— Прошу извинения, если я вас обидел. Я этого не хотел, — подавленно сказал он и отошел. Подумал и снова сел за стол. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне? — вежливо и официально спросил он.

Сашка поморщилась и искоса посмотрела на него. Похоже, она пожалела о своей грубости, но гордость не давала ей признать свою ошибку.

— Да нет… Все… Прощайте, Андрей Егорыч!

— Всего хорошего! — наклонил голову Данилов, вставая.