"Альфа" - сверхсекретный отряд КГБ

Изотов так вспоминает первые выезды Бабрака. "Еду впереди, кулак показываю в окно и пру на танк. Другого выхода нет. Смотришь, отворачивает. Не выбежишь, не объяснишь каждому, что глава государства едет. Правда, потом гвардию стали выставлять на посты по маршругу. Но на них надежды не было. Надеялись только на себя".

Хотел бы подчеркнуть эти слова, так как через несколько лет Кармаль на вопрос советского корреспондента, не смущало ли его, руководителя суверенного государства, что помещения дворца (а значит, и он сам) находились под контролем специальной охраны КГБ, ответит: "Я много раз возмущался по этому поводу"

А вот у руководителей той самой "специальной охраны" иное мнение.

Валентин ШЕРГИН:

— Отношения с Бабраком сложились самые добрые, совсем не такие, как у службы безопасности с охраняемым, а скорее, как у соратников. Мы были рядом с ним всегда, в самые трудные дни. 14 декабря, по тревоге, почти на руках выносили их всех из капониров, сажали в самолет.

В феврале, когда в городе было неспокойно — жгли машины, обстреляли наше посольство, убили несколько советских граждан, а оппозиция, собрав под зеленое знамя ислама тысячи людей, двинула их на дворец Арк, — готовы были умереть, защищая Бабрака.

В день празднования Саурской революции на трибуне за спиной Кармаля стоял наш Володя Тарасенко. Мы отдали ему бронежилет. И случись покушение — нет сомнений, Володя пожертвовал бы собой. У него и задача была: если что — закрываешь собой Бабрака.

Все это Кармаль видел, понимал и отвечал теплом и благодарностью.

23 февраля у Юры день рождения. Помню, его поздравить пришел весь Ревсовет: Бабрак, Анахита, Нур, Глябзой… А когда Анахита возвратилась из долгой зарубежной поездки, на аэродром от всех нас поехал встречать ее Изотов. Он привез огромный букет роз, но подойти не решался: там, впереди, стояли руководители государства, посол Табеев. Словом, официальная церемония. И вдруг Анахита видит его в толпе, отталкивает Табеева и с криком: "Юра!" — бросается к Изотову.

На следующий день нас вызвал к себе и «пропесочил» генерал Иванов: вы что там себе позволяете?..

Думаю, если бы мы были просто наемными охранниками, к нам не относились бы с такой теплотой и уважением.

А потом ведь не надо забывать, что группа улетала на неделю, из этого расчета взяли и пищу, и одежду, в Союзе остались неотложные дела. Головатов учился в институте физкультуры, у него «горели» госэкзамены, у другого — учеба в школе КГБ, у третьего еще что-то. У всех на Родине остались семьи, дети. Да и к тому же мы не «девятка», не специалисты по охране руководителей, потому просили нас заменить. По этому поводу я звонил генералу Бесчастнову, написал рапорт. Нам несколько раз назначали отъезд, но всякий раз откладывали по просьбе Бабрака.

Последний срок был в феврале. Мы, что называется, упаковали чемоданы, собрали сувениры, попрощались, но вновь обострилась обстановка и Кармаль наотрез отказался нас отпустить. Сказали так: остаетесь до мая. Но, увы, прошел май — а мы по-прежнему несли свою нелегкую службу.

В последний день июня в нашу честь устроили прощальный банкет, на котором присутствовали посол Табеев, генерал Иванов, нас одиннадцать человек и почти все высшее афганское руководство. А 1 июля мы покинули Кабул. Юрий ИЗОТОВ:

— Каждый из одиннадцати наших ребят был готов закрыть собой Бабрака. Скажу о себе: я всегда находился в таком месте, откуда смог бы в считанные секундыуспеть добраться до Бабрака и заслонить его. В подобных ситуациях оружием пользоваться сложно и поэтому главное — постоянно держать кратчайшее расстояние между собой и им. Думаю, мне это удавалось.

Как-то Бабрак присутствовал на партийном собрании в театре. Нас предупредили накануне: готовится террористический акт. Представляете наше состояние. Мы, конечно, подняли на ноги национальную гвардию, сами сели в зале, чтобы контролировать ситуацию.

Начинается собрание. Бабрак выходит к трибуне и в зале неожиданно гаснет свет. Следующее действие, которое я ожидал, — взрыв гранаты. Этого, к счастью, не произошло. Но тем не менее пришлось его окружить, закрыв собой, увести за кулисы.

Были, конечно, и другие острые моменты. На параде, посвященном празднику революции, на противоположной от трибуны стороне улицы, на крыше дома, вдруг появляются вооруженные люди. Мы придвигаемся к Бабраку. Нервы напряжены до предела.

Оказывается, национальные гвардейцы проявили инициативу. Вот только их командир забыл об этом нас предупредить.

А вообще новая национальная гвардия, которую набрали из партийных активистов, была очень слабо подготовлена. Кармаль как-то даже просил меня, чтобы я научил их чему-то, провел занятия. Бабрак доверял нам больше, чем любому афганцу. Вот такие полярные мнения. Где истина? Не берусь судить. Констатирую только факты, а уж читатель пусть сам сделает выводы.