"Альфа" - сверхсекретный отряд КГБ

Аноним знал и это? Сколько же человек знало о деньгах — трое, четверо, ну пятеро самое большее. Хотя он не прятал их, получил под расписку в посольстве на всю группу, передал Балашову. Потратить не успели, некогда было. Оказывается, их так и нашли целехонькими — пачку новых купюр в грязном, окровавленном комбинезоне Балашова. Забыл о них Олег. После боя сбросил «робу», а о деньгах и не вспомнил. Хотя были это их кровные афгани, специально выданные на карманные расходы, а не мародерские, ворованные. Но слушок покатился: нашли, мол, пачки денег, распиханные по карманам. Следователь что-то пометил в деле и задал новый вопрос:

— Михаил Михайлович, возвращались вы из Афганистана во Внуково?

— Да…

Это он помнил хорошо. К посадке во Внуково уже пришел в себя, страшные почечные боли немного затихли. Наверное, помогли уколы, которыми мучила его медсестра во время полета. Да и лежал он, как король, на диване. Хотя, когда его внесли на носилках в самолет, не только лечь сесть негде было. Романов с удивлением увидел самолет, забитый людьми, как оказалось, тоже сотрудниками комитета.

"Откуда они здесь? Чем занимались, когда четыре десятка его да семеновских ребят шли на двести гвардейцев?"

Глеб Толстиков опустил ручку носилок.

— Глянь, Миша, а ты говорил, не с кем в атаку идти. Люди, сидящие на диване, молча встали.

— Значит, во Внуково? — переспросил следователь. Романов еще раз подтвердил.

— Вы были больны?

— Камни из почек пошли…

— А домой заезжали из аэропорта? В анонимке написано, мол, драгоценности завезли…

Михаил Михайлович чувствовал, что сейчас сорвется. Ярость подкатывала к горлу.

— Завозил, — прошептал Романов, — вонючие кальсоны, все в крови, заехал сменить. Дом мой рядом с аэродромом. Ну и золото с бриллиантами, конечно, забросил…

Больше следователь его не спрашивал. Отпустил с миром. И на том спасибо. Романов уехал на дачу. Пытался как-то отвлечься, брал молоток, топор, но через час-другой видел себя на дачном крылечке, вспоминающим заново Афганистан, дворец Амина, бой… Опять, в который раз, он мысленно бежал по лестнице, вновь катилась под ноги граната, страшно кричала женщина: "Амин! Амин!" и Яша докладывал по рации: "Главному — конец!"

Помнится, они вышли из дворца, закурили. Берлев с Карпухиным решили вытащить труп из лифта. Они положили его тут же на пол, вынули документы.

— По-моему, партийный билет. — Берлев протянул Карпухину тонкую книжечку.

Виктор раскрыл ее. Строки арабской вязи, чернильные росчерки. Полчаса назад, окажись у обладателя этого партбилета хоть один патрон, он срезал бы Карпухина, как куропатку на взлете. Но судьба сберегла капитана.

Романов видел, как рассматривали они документы убитого, хотел подойти сам, полюбопытствовать, но кто-то остановил его резким рывком за рукав куртки. Оглянулся. Перед ним стоял человек лет пятидесяти, а может и старше, одетый в армейскую шинель с погонами сержанта. Лицо его зарделось от возмущения, глаза — до сих пор помнит Романов эти глаза леденяще-холодные, сверкали какимто яростным блеском.

Михаил Михайлович вспомнил: это был сотрудник особого отдела КГБ, он как-то подвозил его на своей машине. Но что ему здесь надо?

— Товарищ майор, чем занимаются ваши люди?

— Только что вышли из боя…

— Это не имеет значения. Они мародерствуют. Я видел, как они шарят по карманам убитых.

И тут же «особист» закричал в темноту, услышав чьи-то голоса:

— Не трогать, ничего не трогать! Здесь все отравлено.

— Слушай, чего ты орешь? — устало проговорил Романов. — Оставь мужиков в покое. Не нужны нам афгани. Мы целый мешок драгоценностей во дворце нашли. Целый мешок, понял? Хочешь, тебе сдам или обратно отнесу. А сейчас уйди от греха. «Особист» с ледяными глазами, опасливо оглядываясь, отошел. "Может, этот гад настрочил? — подумал Михаил Михаилович. — Может. Но попробуй докажи".

Так он и промучился весь день, ночь, а в понедельник утром позвонил Бесчастнову, попросился на прием. Войдя в кабинет, положил на стол перед генералом латунный шарик от дверной ручки, который подобрал после боя во дворце. Начальник управления поднял глаза:

— Что это?

— Драгоценности, которые я вывез из дворца…

…Романов возвращался в расположение группы. Теперь стало ясно: из подразделения придется уйти. Куда? Может, в прежнее свое управление? Там его знают, помнят. Жаль, конечно. Роднее и ближе «Альфы» нет для него коллектива. Сколько сил и пота вложено в подготовку бойцов. Ведь в мире ни одна группа антитеррора не выполняла подобных задач. Как это сказал Табеев, посол Советского

Союза в Афганистане? Они после боя, помнится, лежали в госпитале. Справа Серега Голов с девятью ранениями, слева Коля Швачко. А он посредине с больными почками корчился. Услышал сквозь боль, словно прошелестело: "Посол, посол…" Открыл глаза, Табеев склонился над ним:

— Ты меня видишь, сынок?

— Вижу…

— Слышишь?

— Слышу…

— Спасибо тебе и парням твоим. Сделали все четко. Ни одна разведка в мире понять не может: кто и какими силами провел операцию. Потом у вас будут ордена, медали. Но не это важно. Главное в жизни вы смогли совершить. Запомни, что я сказал…