Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля

Дорогой, из быта астраханского,
Из широт едва ли что не рай,
Прихвати хорошего шампанского
И ко мне на север приезжай.

Приезжай к товарищу пропащему,

Несмотря на ветер и мороз,
Погулять, как встарь, по-настоящему,
Во всю силу, надолго, всерьёз.

А потом, когда луна засветится

Или надоест бухать двоим,
Мы Большую с Малою медведицей
Выпить брудершафт к нам пригласим.

И не дай им, боже, кочевряжиться –

В два ствола напомним небесам,
Что бывает, если кто откажется
Заглянуть на праздник в гости к нам.

Если же ещё чего захочется,

С иностранных сайтов, например,
Позвоним, приедут переводчицы
На любую сумму и размер.

После, в раже, в небольшом подпитии,

Выйдем прогуляться меж домов,
Совершив последнее открытие
На глазах растерянных ментов.

И пусть до обеда в заточении

Будем ждать неправого суда,
Но запомнит наше приключение
Этот городишка навсегда.

«Дождь пошёл вперемежку с крупою…»

Дождь пошёл вперемежку с крупою,
Стопроцентно удачу суля,
Лишь не дрогни, рука, с перепою,
И осечься не сметь, капсуля.

Мастерами расставлены точно

В снег по грудь косяки профилей
Под сияющим солнцем полночным,
В майский день, что не знает ночей.

Вот и гуси, за стаею стая,

Сыплют с тёплых китайских озёр,
Предпочтя чужеземному краю
Заполярный родимый простор.

Чтобы вовремя отгнездоваться,

Подрастить хлопунцов и потом,
На крыло их поставив, подняться
На порывистом ветре крутом.

Но куда им до магнумских новшеств!

И господь вряд ли в силе помочь
В миг, когда на картечь напоровшись,
Загогочут и кинутся прочь,

И, оправившись, духом воспрянут,

Набирая потерянный лёт,
Иль подранками в сторону тянут,
Или мёртвые бьются об лёд.

А потом кто-то сделает снимок

И на кровь выпьет граммы свои,
Закусив золотым апельсином
После сала домашней свиньи.

«Должен не кто-то, а лично сам…»

Должен не кто-то, а лично сам
Встать и ударить он
Волчьей картечью по злым глазам,
И поменять патрон.

После не в яму, не в чистый луг,

Сколько бы не был нем,
Членораздельно и внятно вслух
Всё рассказать всем.

Господи! Дай нам хоть одного,

Способного сделать так,
Чтобы рассеялось бесовство
И отступил мрак.

Боже! Грехи ему отпусти,

В водах своих омой,
Если не поздно ещё спасти
Падший народ мой.

«Душа твоя открыта неспроста…»

Душа твоя открыта неспроста.
В ней царствуют покой и постоянство,
Она легка, воздушна и чиста,
Как кукла из японского фаянса.

И знают все, что ты наверняка

Её достойна поступью и взором,
Ты так чиста, воздушна и легка,
Как кукла из китайского фарфора.

Но мир вокруг циничен, зол и груб,

А куколки хрупки и уязвимы,
И не спасёшься ты от пьяных губ,
Хотя и будешь звать его любимым.