Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля

Едва живой – сужу по разговорам –
Почти не вылезая из пивной,
Был Франсуа бродягою и вором,
За что и поплатился головой.

Его ловили мэры и приходы,

Готовя суд и грозный приговор,
Когда, покинув каменные своды,
Искал спасенье по лесам меж гор.

Гордясь тем, что друзья не продавали,

А девушки пленительнее фей,
Как весело с такими на привале,
Как сладко спать под пологом ветвей.

Но, главное, конечно же, не в этом,

Чего бы не кричали за спиной,
Был Франсуа изгоем и поэтом,
За что и поплатился головой.

Пусть удалось осмеянным монахам

Втоптать его в им родственную грязь,
Он, даже оклеветанный, без страха
Смерть встретил, как в насмешку веселясь.

И пусть стихи не принесли удачи,

Нет менестрелю дела до неё,
И до дворцов, где краденное прячет
Безликое, как моль и тля, ворьё.

Ведь разве импотентам и калекам

Понять дано, хоть волк тамбовский вой,
Был Франсуа свободным человеком,
А за свободу платят головой.

«Ей мягко спится, кушается всласть…»

Ей мягко спится, кушается всласть,
Когда, разврат считая за отвагу,
Поэзия, как девка, продалась
Холёным хамам-клоунам аншлагов.

Но так и мы, в бездействии своём,

Готовы оправдать шальные души,
Бухими, обличаем и орём:
Ни дать, ни взять – провидцы и кликуши.

А протрезвев, очухавшись, молчим.

Развратные, убогие, слепые,
Потомкам недоразвитым своим
Вбивая в темя мифы вековые.

Чтоб вместе с ними, прячась от невзгод,

Среди себе подобных затаиться.
Пока, как все, безмолвствует народ
И радуются избранные лица?

Так встань, страна, не глядя на баррель,

Придите снова Новиков и Герцен,
Вернув надежды, мужество и цель,
Страх изгоняя навсегда из сердца.

Постигли чтоб губители страны,

Сосущие подорванные соки,
Пусть кровью руки их обагрены –
Не оборвать мечты полёт высокий.

И час придёт ответа и суда,

Расплаты за содеянное тайно,
Как раньше повстречались господа
С комиссиею чрезвычайной.

«Есть у меня рядом с домом ручей…»