Алфавит грешника. Часть 2. Было Не было Могло

Женщина – да не предаст меня,
Позовёт, накормит и напоит,
После, грешным взглядом поманя,
До рассвета лаской успокоит.

Женщина – да станет мне она

Главною, единственной, которой,
Что Всевышним определена
Стать моей надеждой и опорой.

Женщина – да буду я при ней,

Что бы шептуны ни навещали,
До конца своих недолгих дней
Верным другом в счастье и печали.

Женщина – да есть ли у меня

Кто-нибудь ещё на этом свете,
Перед кем, любуясь и ценя,
Был я каждый божий день в ответе…

«Живу среди продажных, вороватых…»

Живу среди продажных, вороватых,
В подбитых ватой стеганых пальто,
И чтоб не задохнуться этой ватой,
Пью, с кем попало, и незнамо что.

Не думая, не веруя, не споря,

Отбросив, словно ношу со спины,
Гнёт правды, приносящей только горе,
И чувство своей собственной вины.

Поэтому, да будет мне забвенье

Хмельного сна средь ночи или дня,
В туманном ожидании мгновенья,
Освободить готового меня.

«Жириновский. Венидиктов. Сатановский. Соловьёв…»

Жириновский. Венидиктов. Сатановский. Соловьёв.
Иже с ними. Вместе. Просто. Говорят. Народ таков.

Людям нравятся химеры, мифы, домыслы и ложь,

Без которых, как ни бейся, на Руси не проживёшь.

Людям нравятся бандиты, воры, жулики, пока

Не касается их лично уголовника рука.

Людям нравятся злодеи из начальников больших,

Жизнь лишающих кого-то, но, естественно, не их.

Людям нравятся безделье, бабы, водка, снеди ларь,

Пьяный поп, весёлый барин и беснующийся царь.

И не сделать ничего тут. Говорят. Народ таков.

Жириновский. Венидиктов. Сатановский. Соловьёв.

З

«За окошком колобродит…»

За окошком колобродит
Дождь со снегом ледяной,
Ну, а я доволен, вроде,
Что без зоны за спиной.

Непокорный и гонимый,

Знаю: будет всё не так –
Жмёт мне крылья херувима
Износившийся пиджак.

И хотя не граф, не герцог.

И в кармане ни гроша,
Но зато – какое сердце,
И, тем более, душа.

«За что – не ведаю ответа…»