Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы

– Эти письма, – воскликнул он, указывая на абзацы, которые он прочитал. – Эти письма, в которых авторы, которые, очевидно, ничего не знают о предмете, находят недостатки в рассказах сеньора Уэллса и других авторов, потому что, по их словам, четвертого измерения не существует и потому, что невозможно быть в будущем или прошлом одновременно с существованием в настоящем.

Я рассмеялся.

– Но это, очевидно, невозможно, – ответил я. – А что касается четвертого измерения – почему, амиго мио, как может быть другое измерение, кроме длины, ширины и толщины? Эти истории, дон Феномено, всего лишь выдумка, вымысел, приукрашенный наукой, это правда, но тем не менее тут чистое воображение. Возможно, вы не понимаете, что их не следует воспринимать всерьез.

Доктор пожал плечами и посмотрел на меня с жалостью.

– Согласен, вымысел, – сказал он, – но вымысел только в том, что касается имен людей и их конкретных приключений и подвигов. Основные факты в истории сеньора Уэллса, а также у других, являются научными. Это трудно объяснить тому, кто не знаком с запутанными теориями великого Эйнштейна, бесконечности и электронных сил, но четвертое измерение так же важно для Вселенной и для науки, как и любое из трех признанных измерений. И если определенная вещь необходима для Вселенной, тогда, мой друг, эта вещь действительно существует.

– Но, – возразил я, – если существует четвертое измерение, что это такое? И почему никто его не обнаружил?

– Оно было обнаружено, – уверенно заявил мой друг. – Я, доктор Феномено Ментирозо, обнаружил это. И я попытаюсь объяснить вам, что это такое, хотя сомневаюсь, что вы сможете понять, ибо люди настолько привыкли думать о существовании вещей, которых не существует, что обычный ум не может постичь существование вещей, которые, по их мнению, не существуют.

Я в отчаянии всплеснул руками.

– Это выше моего понимания, – заявил я. – Если существует вещь, которой не существует, а вещи, которые существуют, не существуют, тогда мы все должны быть сумасшедшими, и весь мир должен быть перевернут вверх дном.

– Напротив, – продолжил он, с жалостью улыбаясь моему очевидному невежеству. – Было бы безумием не признавать такие очевидные истины. Ты видишь сны, мой друг, и когда ты видишь сны, все, что происходит, кажется твоему мозгу реальным и существующим, и все же, когда ты просыпаешься, ты убежден, что твои сны были нереальными, что в них ничего не было и что только в часы бодрствования твои чувства фиксируют вещи, которые действительно существуют. Но предположите, если можете, что на самом деле все обстоит наоборот, что ваши сны – это реальность, а ваши впечатления в часы бодрствования – фантазии. Или представьте еще раз, что и ваши сны, и ваши переживания в часы бодрствования одинаково реальны, но что во время сна вы входите в другую сферу, в неизвестное, неизведанное царство четвертого измерения. Какие у вас есть доказательства того, что ваши сны не так реальны, как и другие ваши впечатления? Ни одного! Друг мой, ни малейшего доказательства, просто тот факт, что на протяжении поколений нас учили, что сны были воображаемыми плодами мозга. Это так же верно и в отношении бесчисленных других вопросов. Существует ли пространство? Существуют ли длина, ширина и толщина?

– Конечно, – перебил я. – Иначе никакой объект, ни вы, ни я, не могли бы существовать, и геометрия и другая математика не могли бы существовать. Я…