Альфеус Хаятт Веррилл. Повести и рассказы

– Прямое, – заявил мой друг. – Допустим, что все является результатом электронного движения, и вы, конечно, знаете, что электроны, по сути, являются миниатюрными спутниками, вращающимися вокруг центрального ядра, подобно тому, как Земля и Луна вращаются вокруг Солнца, тогда мы должны признать, что ничего реального, как мы его знаем, не существует, что все это просто относительно, и само время должно быть простым выражением, в произвольных терминах, некоторой электронной силы или вибрационных волн.

– Чепуха, – воскликнул я. – Я полагаю, вы будете утверждать, что времени не существует?

– Я знаю, что это так и есть, – прозвучал его поразительный ответ. – Это просто относительный термин, придуманный для удобства человеческой расы. Но позвольте мне продолжить. Сейчас я вам это продемонстрирую. Минуту назад вы спрашивали о четвертом измерении. А теперь позвольте мне задать вам вопрос. Имеет ли окружность длину, ширину или толщину?

– Почему, из… – я заколебался. – Конечно, – заявил я после минутного раздумья. – Колесо или диск имеют толщину, а его диаметр равен его ширине.

Доктор Ментирозо рассмеялся.

– Верно, – согласился он. – Но ни колесо, ни диск не являются окружностью, это просто объект или форма, ограниченная окружностью. Каково определение круга. Математическая плоскость, граница которой везде равноудалена от ее центра. Разве ваша геометрия не пыталась решить все проблемы, разделив круг на треугольники? И все же треугольник имеет три прямые границы, тогда как у круга нет прямой части его границы или окружности. Другими словами, амиго мио, поскольку круг не имеет ни длины, ни ширины, ни толщины, он обязательно должен обладать четвертым измерением, и математики, ничего не зная о четвертом измерении, должны обязательно приспособить свою геометрию к случаю и попытаться грубо преобразовать ее в треугольники, которые имеют длину и ширину. И все же круги могут быть преобразованы в длину или ширину точно так же, как треугольники или параллелограммы могут быть преобразованы в кубы или пирамиды.

– Значит, – засмеялся я, – ты считаешь круг четвертым измерением?

– Вовсе нет, – воскликнул он немного нетерпеливо. – Я просто пытаюсь продемонстрировать вам, что четвертое измерение должно существовать, иначе не могло бы быть кругов и, следовательно, сфер и, следовательно, никаких вращений или вращений электронов, атомов, звездных тел или чего-либо еще. Земля не могла бы вращаться вокруг своей оси, она не могла следовать своей орбите вокруг Солнца, потому что ни одна из этих вещей не была бы возможна при существовании только длины, ширины и толщины, с параллельными линиями, которые никогда не встречаются, и с математическими плоскостями. Нет, мой друг, четвертое измерение существует, оно всегда присутствует, оно важно для нашей жизни, для нашего существования и для нашей вселенной, но, будучи пока непостижимым для нас, мы не можем описать его, измерить или понять. На самом деле это находится за пределами наших нынешних чувств, точно так же, как более высокие и более низкие звуковые вибрации, более короткие и длинные световые волны и радиоволны не обнаруживаются нашими органами.

– Это надежный способ объяснить его, – сказал я. – Конечно, если мы предположим, что никто не может его обнаружить, то никто не может быть уверен, что его не существует. Но разве вы не думаете, что все это отрицательные доказательства? И как это влияет на вопрос об устранении времени, о переходе в прошлое или будущее, оставаясь при этом в настоящем, который, дон Феномено, был первоначальным предметом обсуждения?

– Я полагаю, – ответил он после минутного раздумья, – что вы не считаете возможным попасть в будущее, оставаясь в настоящем.

– Конечно, нет, – заверил я его. – Если бы это было возможно, можно было бы с уверенностью предсказать, что произойдет завтра или через год.

– Совершенно верно, – согласился он. – А что, если я заверю вас, что мы с вами можем предсказать, что произойдет в будущем.

– Я бы подумал, мой друг, что вы совершенно сошли с ума, – ответил я.

Дон Феномено встал, пересек комнату, подошел к столу и вернулся с экземпляром "Эль Тьемпо" в руке. Просмотрев его, он указал на абзац и протянул газету мне.

– Не будете ли вы настолько любезны, чтобы прочитать эту новость? – спросил он.

– Ничего примечательного, – заявил я, когда мои глаза скользнули по указанному абзацу. – Всего лишь сообщение о железнодорожной катастрофе в Индии и гибели шестнадцати человек.

– Совершенно верно, – согласился доктор Феномено. – И каким числом датирована депеша?

– 18 декабря, – ответил я.

– И в нем указано, в котором часу произошел несчастный случай? – спросил он.

– Да. – ответил я, зачитывая абзац: – Сегодня в семь часов вечера местный поезд Джарабада, отправившийся из Мараджпора в 5:30…

– Достаточно, – прервал он. – Итак, несчастный случай произошел в 7 часов вечера 18 декабря. Не могли бы вы взглянуть на дату вверху страницы и сказать мне, в какой день был напечатан этот экземпляр El Tiempo?

– Могу – 18-го, конечно, – ответил я.