Альфонс нечаянно нагрянет

– Да! Я и говорю, не женщина, а абрикос!.. – заносчиво выкрикивала Василиса, но при последних словах даже ее покоробило, и она зашипела Люсе: – Что-то ты с абрикосом… погорячилась…

Однако и дама не бездействовала. Она пыталась захлопнуть дверь, и только длинная ступня Василисы на пороге никак не давала той закрыться.

– Какие, к черту, абрикосы? Пудели?.. Да уберите вы лапы! Говорю – нет Мишки!

– Нет, вы не прищемляйте мне ногу… – пыхтела Василиса, налегая на дверь. – Нам надо поговорить с Михаилом. И мы не какие-то там девчонки-перестарки, как вы! Мы не собираемся парня обольщать, нам от него вовсе даже другое нужно… Ай-й-й! Ногу!! Вот зараза!

На дверь налегла и Люся. Ее вес, конечно, большой роли не сыграл, поэтому она старалась брать голосом:

– Это вы кого дверью прищемить хотите?! Вы частных детективов давите! Да мы сюда пришли, чтобы допрос устроить вашему ухарю малолетнему!

Дама неожиданно отпустила дверь, подруги ввалились в прихожую, а красавица и вовсе ехидно скривилась и противно протянула:

– А-а-а! Так во-о-о-от кто к нам пожа-а-а-аловал? Детекти-и-ивы? А не те ли детективы, которые к Геннадию Галушкину наведывались, а? Не те ли, которые всю милицию на уши поставили? Я, между прочим, мама Михаила Митюшкина – Валерия Николаевна! И сейчас позвоню в милицию и нажалуюсь!! Что опять эти бабы притащились и портят жизнь сознательным налогоплательщикам!!

Это возымело результат. Люся с Василисой поспешно одернули одежонку и сами кинулись к двери.

– Мы не те бабы, – на всякий случай крикнула Василиса, сбегая по ступенькам. – Так что можете не трудиться, не звонить…

Люся бежала следом и только пыхтела. Ну почему им так не везет с этими свидетелями?

Пристыженные и обруганные, плелись они домой.

– Вот ты мне скажи, Люся! – кипятилась Василиса. – Отчего это, как только у мужика погибает жена, так он сразу в пьянку кидается? Я понимаю, горе у парня, но что он, дома горевать не может? Куда его понесло-то?

– Ты его маму видела? С такой разве погорюешь? – шмыгнула носом Люся. – С такой только в крематории хорошо. У парня горе, а у нее ни капли сострадания в голосе.

– Ага, и мне не понравилось… Только чего ж делать? Невеста погибла, ее мать бросила мужа и нас вместе с ним – где ее искать-то? Жених пьет где-то… И как найти преступников в такой атмосфере?

– Ничего. Подождем, когда позвонит Алекс… А вообще, странно как-то этот Миша пропал… – буркнула Люся и вдруг выдала: – У меня подозрение, что сам жених невесту прикончил, а потом спрятался. И матушка догадывается об этом, а оттого и кидается на всех, кто о нем спрашивает.

Следствие зашло в тупик.

Дома подруги решили заняться делами насущными, дабы дать отдых мозгам, пусть там будет светло и пусто, авось дельная мыслишка в вакууме и зародится! Люся решила перегладить белье. Только за этим занятием у нее успокаивались нервы и мысли приходили теплые и светлые, как проглаженная наволочка. А Василиса хмурила лоб над тетрадочкой с красной надписью «Олина свадьба. Сценарий. Главный сценарист Курицына Василиса Олеговна. Совершенно секретно».

Василиса бегала с тетрадочкой по комнате, зачем-то вытащила старую бельевую корзину, долго-долго смотрела в нее, а потом снова принялась бегать.

– Люся! – наконец не выдержала она. – Вот взгляни, я все уже придумала, а один эпизод… Подожди, я по порядку. Значит, сначала я выношу молодым каравай…

Люся отставила утюг.

– Вася, я же мать! Каравай выношу я.

– Ах, брось, Люся, ты выносишь баян. И солонку, – отмахнулась Василиса и с азартом продолжала: – Значит, все кусают… это понятно, дальше… так, здесь слово родителям, ты говоришь, и все плачут. Потом… Володя тебя называет мамой, и все плачут, дальше…

– Веселенькая свадьба намечается… – проворчала Люся.

Ей совсем не нравилось это коротенькое «Все плачут». Но Василисе нельзя перечить во время творческого процесса, поэтому она только с силой нажимала утюгом на старенькую Васину комбинацию, которую подруга хранила как память о молодости.

– Люся, я никак не могу продумать момент вручения подарков, – снова нахмурилась Василиса. – Вот смотри – если тебя запихнуть в корзину…

– Это еще зачем?! – возмутилась Люся.

Она уже видела себя в красивом новом костюме, рядом с дочерью-невестой, а вовсе не в какой-то старой бельевой корзине!

– А кто туда влезет? Это ты такая маленькая… – вздернула брови Василиса и, вдруг сообразив, что так и комплиментов наговорить можно, мигом исправилась: – Люся! Я давно тебе хотела сказать… Надо посмотреть правде в очи – ты стала ужасно бесформенной. Прям вся жиром заплыла! Живот… Это же просто неприлично! Признайся – ты рассчитываешь, что тебе выдадут декретные? Глупости! Посмотри на себя, Люся, критично! И кому ты отрастила такой вульгарный бюст? Если собираешься сразить Таракашина, так он уже давно пытается прокрасться к тебе в мужья! Не стоит из-за него себя уродовать! Нет, Люся, я тебе рекомендую – утречком душ прохладненький принимать, зарядочку делать…

Люся медленно поставила утюг на гладильную доску, выдернула штепсель из розетки и удивилась: