Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир

Сам Альфред остановился в самом центре Вены в похожем на дворец отеле Imperial, судя по тогдашним путеводителям, одном их самых дорогостоящих мест в австрийской столице. Среди ночи он вдруг проснулся и почувствовал себя больным, более того, совершенно обессиленным. Позвонить в звонок он не мог, а о том, чтобы добраться до двери, и думать не приходилось. «Посему мне пришлось провести несколько часов в полном одиночестве, с мыслью, что они могут оказаться для меня последними», – описал он это позднее Софи, когда снова встал на ноги.

Постепенно Альфред осознал, в чем дело. Стенокардия – страшный недуг, унесший жизнь его брата Людвига. Он воспринял это как напоминание о том, «какое несчастье не иметь рядом ни одного человека, который доброй рукой может закрыть тебе глаза и прошептать тебе на ухо нежное, правдивое слово утешения. Такого человека я должен себе найти, и если этого нельзя достичь иным способом, то я переберусь в Стокгольм к своей матери», – писал он Софи.

Должно быть, старуха с косой уже начала свои приготовления, чтобы забрать и его. Он должен был догадаться. Еще осенью врач высказывал опасение состоянием его здоровья и предписывал ему полный покой. Соблюдал ли он эти назначения? Нет².

* * *

Между тем в Петербурге 29-летний племянник Альфреда Эмануэль Нобель пребывал в глубоком горе, о чем не многие догадывались. Людвиг был для него не только заботливым отцом. Эмануэль утратил бесценного друга, от которого не имел никаких секретов. «Нечасто родителям удается построить дружеские и товарищеские отношения между собой и детьми, но юношеская душа моего отца позволила ему создать такие отношения со всеми нами, братьями и сестрами», – делился он с Альфредом вскоре после смерти Людвига³. Теперь ему предстояло занять место отца. На него ложился тяжкий груз ответственности.

Внешне Эмануэль напоминал Людвига, да и своего тезку дедушку Иммануила – те же красивые черты лица, такой же светлый облик. Но он почти не унаследовал холерического темперамента да и ни капли технического таланта. Говорили, что Эмануэль слишком добр, и вскоре он продемонстрировал склонность скорее к экономике и управлению.

Эмануэль Нобель жил один. До конца своих дней он оставался холостяком, как и дядюшка Альфред. К счастью, его всегда поддерживал более технически одаренный младший брат Карл, возглавивший теперь завод в Санкт-Петербурге. Мог он положиться и на кузена Яльмара, 25-летнего сына Роберта, который проходил практику в Баку и произвел настолько благоприятное впечатление на Людвига Нобеля, что тот предложил племяннику остаться у него⁴. Однако главной опорой в жизни для Эмануэля оставался дядя Альфред из Парижа, с детства даривший ему и братьям-сестрам искреннюю любовь, осыпавший подарками. Эмануэль помнил все неожиданные сюрпризы из Парижа, все хорошо продуманные рождественские подарки, поток которых не иссякал. В последние годы на смену куклам и паровозикам с рельсами пришли украшения и часы, по крайней мере для старших. Казалось, Альфред все время думает о племянниках.

На смертном одре Людвиг попросил Эмануэля освободить его от угрызений совести из-за долга Альфреду. Людвиг хотел перевести на брата часть своих нефтяных акций в качестве гарантии за тот миллионный заем, который компания пока не сумела выплатить. Однако у Эмануэля появилась новая, куда более серьезная проблема. После смерти отца банки ясно дали понять, что их доверие относилось к влиятельному положению Людвига Нобеля как личности. Об Эмануэле им ничего не известно. Чтобы кредитование продолжалось, потребуются новые гарантии. Поступило предложение: если брат Людвига Альфред Нобель, второй по величине держатель акций, готов заложить в качестве гарантии все свои акции, проблема решена.

Эмануэль прекрасно понимал щекотливый характер дела. Однако он наверняка решил, что в той печальной ситуации, в которой они оказались, Альфред проявит понимание. Иначе он никогда не осмелился бы задать дядюшке вопрос. Эмануэль постарался подать это как стремление укрепить позиции «Нобелевской семьи»⁵.

О нет, только не это! – примерно такой была реакция Альфреда. В нем снова закипела ярость по поводу ссоры с Людвигом. «Не понимаю, по каким причинам я должен запереть свои акции в интересах компании, принесшей мне лишь колоссальные убытки», – написал он в ответ. Разве Эмануэль не понимает, что в товарищество «БраНобель» вложена половина его состояния? Нет, ничего не будет, пока он не получит подробной информации по имеющимся рискам. «Но уже сейчас могу сказать, что ни при каких условиях я в своих трансакциях с компанией не намерен возвращаться к области дел сентиментальных, которые до сей поры принесли мне лишь ссоры, огорчения и потери».

Альфред выразился предельно ясно: больше никаких сделок на основе устных договоренностей. Все должно быть записано черным по белому. «Слово весит много и больше, чем закон, между тем все мы смертны, а в таких серьезных вопросах нельзя полагаться на то, что тоньше паутины»⁶.