Алгебраист

Участники совещания, висящие над необозримой панорамой внизу, казалось, замерли на миг и вот-вот начнут падать. Над ними среди переплетения мостков стояли личные охранники Люсеферуса, одетые в экзоскелеты, подушечки их когтеног ступали с уверенной и бесшумной точностью.

— Давайте к делу, — сказал Люсеферус, когда бессвязный разговор ушел слишком далеко в сторону. — Нам нужен наблюдатель Фассин Таак, — сказал он насельникам. — А точнее, нужна информация, которую он, по нашим предположениям, ищет.

— Какая информация? — спросил Чинтсион.

Пока что глава «клубов» показывал себя самым говорливым из трех насельников. Его огромный э-костюм расположился в шезлонге над неглубокой выпуклостью алмазной пленки внизу, и отраженный омерзительный свет планеты слабо мерцал под ним. Цвета костюм был серого, с ярко-розовыми шевронами.

— Мы не имеем права разглашать это, — сказал Люсеферус насельнику.

— Почему? — спросил ученый Февриш.

Его э-костюм имел грязновато-белый оттенок.

— Этого я вам не могу сказать, — ответил Люсеферус. Он поднял руку в перчатке и перстнях. — И прошу вас не спрашивать почему. Примите это как данность.

Насельники молчали. Возможно, они переговаривались друг с другом шепотсигналами. Техники предупреждали его об этом и попытались сконструировать шезлонги так, чтобы эти существа не могли переговариваться подобным образом. Но насельники, едва увидев эти кресла, принялись возражать, суетиться, начали их толкать, передвигать, пытались изменить конфигурацию сидений и даже стали переставлять их таким образом, чтобы устроиться поудобнее друг относительно друга. Люсеферус скрежетал алмазными зубами, сигнализировал техникам, взывая о помощи, и ждал, когда насельники угомонятся.

Наконец все расселись большим кругом, половину которого образовали насельники, иерхонт и несколько его советников, а вторую составили люди и все остальные, включая архимандрита.

— Мы не знаем, где находится наблюдатель Фассин Таак, — сказал Чинтсион Люсеферусу. — Последние известия о нем были получены, когда он направлялся в город в Северной полярной области, называемый Эпония. Хотя и это только слухи.

— Эпония? — сказал третий насельник, Перипуле. Его э-костюм отливал темно-коричневым и был украшен оборками, похожими на водоросли. — Я слышал, что его видели в Дейлте.

— В Дейлте? — презрительно сказал Чинтсион. — В это время года?

— Он же инопланетянин, — сказал Перипуле. — Он не разбирается в том, что модно, а что нет.

— Ну, прежде всего, у него есть опекун… — начал было Чинтсион.

— Господа, — сказал Люсеферус.

Все три насельника, словно в потрясении, отпрянули.

— Архимандрит Люсеферус — занятой человек, — проревел иерхонт Ормилла. — Разговоры о сезонных модах на Наскероне лучше отложить на перерывы между заседаниями и не вести их во время дискуссий.

— Малый насельник, — сказал Чинтсион, обращаясь к иерхонту, — мы оказываем услугу кучке ваших новых хозяев и, невзирая на вероятную и малорадостную краткость их главенствования, пытаемся установить местопребывание названного Таака. Однако…

Люсеферус перестал слушать. Он повернулся к Тулуэру, сидевшему чуть сзади и сбоку от него, и заглянул ему в глаза. Тулуэр выдержал взгляд Люсеферуса, видевшего, как тот сглотнул слюну, но все же глаз не отвел. Раньше Тулуэр никогда не отваживался на подобное. Люсеферус чуть наклонился к нему и тихо сказал:

— Отчаянные ситуации требуют отчаянных решений, Тулуэр.

Тот опустил глаза, потом кивнул и начал пальцами отстукивать сигналы в своей перчатке. Архимандрит снова повернулся к присутствующим.

Прозвучал отдаленный гром, секунду спустя послышался еще один удар, потом еще, словно затикали громадные часы.

Люсеферус послушал, как два юлюбисских перегала, старики Тлипейн и Эмоэрте, пытаются склонить насельников к более эффективному сотрудничеству. Судя по реакции насельников, те искренне не могли понять даже значения этого слова.

Архимандрит, чей силуэт просматривался на фоне желтовато-коричневых облаков планеты под ними, уголком глаза уловил линию крохотных точек, загибающуюся в сторону, туда, где в тысячах километрах внизу плыли вершины облаков.

— Когда мы говорим, что исполнены серьезных намерений, нам стоит верить, — сказал трем насельникам коммандер Бинстей, главнокомандующий его наземными силами.

— Я в этом не сомневаюсь, — беззаботно ответил Чинтсион. — Это никак не изменяет того факта, что мы ничем не в силах вам помочь.

Коммандер Бинстей начал было снова говорить, но Люсеферус прервал его.

— Господа, — тихо сказал он, и Бинстей тут же замолк. — Если позволите, я бы хотел, чтобы вы обратили ваше внимание на вид, который открывается вот с этой стороны.

И он повел сверкающей перстнями рукой в сторону, где штриховая линия медленно перемещалась на фоне поверхности планеты, искаженной газовыми вихрями.

Все взгляды устремились туда. Насельники слегка сместились на своих сиденьях. Те из присутствующих, кто отличался особой остротой зрения, уже начали реагировать.

Архимандрит слышал бормотания, вздохи — обычные проявления шока.