Алгебраист

Фассина грызло беспокойство. Он находился в «Протрептике», который двигался по поясам и зонам Наскерона, направляясь к летайкрылу «Шоймерит» высоко в чистом газовом пространстве, между двумя облачными слоями пояса А. Бывший корабль воэнов разрезал облака, мчась сквозь атмосферу и держась чуть ниже срединного уровня туч. Кверсер-и-Джанат развлекались – пилотируя корабль по очереди в реальном времени, соревновались в срезании верхушек ростдеревьев. Эта игра сопровождалась криками и порой легкими столкновениями, которые сотрясали весь корабль.

Фассин оставил их развлекаться, а сам поплыл в хвост корабля – туда, где проводился допрос, а потом произошла схватка. Он оглядел помещение, углубления сидений, остатки ремней, царапины и выгоревшие места на полу, потолке и стенах; он никак не мог вспомнить, что здесь случилось, и чувствовал разочарование, даже депрессию. Он поплыл назад на мостик, но остановился, чтобы заглянуть в командирскую каюту рядом с кабиной пилотов.

Каюта отличалась строгостью и почти полным отсутствием мебели. Фассин подозревал, что из помещения кое-что пропало после визита сюда пытливых любителей инопланетных кораблей в Квайбрае. Он посмотрел на квадрат на стене – что-то отсюда сняли. «Протрептик» легонько тряхнуло. С мостика – через несколько открытых дверей и короткий коридор – донеслось приглушенное «ух ты!». Фассин почувствовал, как и в нем что-то содрогнулось: то ли он поплыл, то ли испытал нечто вроде дежавю.

«Я родился на водяной луне», – подумал он вдруг, понимая, что цитирует что-то или кого-то, но не зная кого или что.

Корабль содрогнулся еще раз. С мостика донеслись смешки. Голос был высоким.

Нуль.

«Эй, Фассин! – послали Кверсер-и-Джанат. – Вас вызывают. Слышите?»

«Кто?» – спросил он.

«Не сказали».

«Человеческий голос, женский. Подождите – спросим».

Нуль, думал Фассин. Нуль. Вот в чем ответ, будь он проклят.

«Она назвалась – Аун Лисс».

«Вам это что-нибудь говорит?»

* * *

На летайкрыле «Шоймерит», тонком лезвии, рассекающем коричневатое небо, никаких следов Валсеира не обнаружилось. Истиннодвойня, пообещав вернуться, отправилась собирать ростдеревья. Фассин в ожидании сигнала устало повел свой газолет вдоль шеренги задумчивых насельников, висящих под крылом.

В конце крыла отчетливо виднелся другой газолет. Фассин заметил его с расстояния в несколько тысяч метров. Другой аппарат засек его в то же самое время и отправил:

«Фассин?»

«Нет, я – боеголовка. Кто ты?»

«Аун. Я вижу, у тебя пистолет».

Он прихватил пистолет из оружейной кладовой «Протрептика», которую не обнаружили любители из Квайбрая. Кверсер-и-Джанат не возражали. Напротив, они дали ему весьма подробную консультацию относительно возможностей и характеристик имевшегося там оружия, тогда как ему нужно было всего лишь что-нибудь надежное и мощное, чтобы защитить или убить себя.

И теперь своим исправным манипулятором Фассин держал короткоствольную штуковину, которую Кверсер-и-Джанат нарекли «аргумент ГНУ» – Грубый, Но Убедительный. Приближаясь, он демонстративно держал заряженное оружие перед своим первичным сенсорным поясом.

«Да, – отправил он. – Это сувенир».

Он сблизился с другим газолетом – тот был приблизительно такого же размера, что и его, только в гораздо лучшем состоянии и сориентирован на девяносто градусов: вертикальная ось длиннее горизонтальной. Он размещался в области спокойного газа, защищенный открытым алмазным колпаком, который двигался за десятикилометровым крылом, близ его левого борта. Фассин настороженно (ничего другого ему и не оставалось) отметил про себя, что каждая из двух приступок по краям оболочки, защищающей другой газолет, занята крупными насельниками, по виду слишком молодыми, чтобы посвятить себя (пусть временно) скоростной и высотной созерцательной жизни. Рядом с приступками было несколько крюков для крепления тросов, все пустые.

«Давай сюда», – поступило из другой машины, которая подалась вперед, так что ее нос уперся в поверхность алмазного щита изнутри. Он сманеврировал и вплыл внутрь, где его внезапно качнуло при переходе в зону спокойного газа из турбулентных потоков снаружи.

Они почти касались друг друга. Бо́льшая часть обращенной к нему поверхности машины стала прозрачной, и он увидел кого-то, определенно похожего на Аун Лисс, лежащую в противоперегрузочном кресле. Фассин увидел, как она с трудом подняла руку для приветственного жеста; мрачное выражение на ее лице сменилось улыбкой. Он по мере возможности растонировал поверхность своего газолета, хотя результат вышел так себе.

Фассин даже не попытался улыбнуться в ответ.

«Ты можешь не целиться в меня из этой штуковины? – отправила она. Он снова увидел улыбку на ее лице. – Насколько понимаю, я впервые говорю тебе такое…»

«Нет», – отправил он, продолжая держать ее под прицелом.

«Ну, ладно, – сказала она, улыбка исчезла с ее лица. – С возвращением. Как попутешествовал – хорошо?»

«Нет. В твоем аппарате есть манипулятор?»

«Есть. Не буду утверждать, что я большой специалист, но…»