Читаем Алгорифма полностью

Открытый (точнее, переоткрытый — он известен с незапамятных времён) мною криптографический метод чрезвычайно прост, нагляден и изящен. Берётся, например, имя собственное, склоняется по падежам и числам. Затем из основных букв имени и добавленных букв падежных окончаний обоих чисел составляется звуко-буквенная матрица, представляющая собой неполный алфавит. Из этой матрицы составляется нетривиальное выражение, укладывающееся в строгий стихотворный размер и являющееся зачином будущего стихотворения, короткого или длинного, которое достраивается методом подбора максимально точной рифмы. В результате происходит «самосборка» поэтического текста, обладающего объективной интерпретационной ценностью. Иными словами, два интерпретатора независимо друг от друга выводят из одного зачина один и тот же поэтический текст. Как правило, это канон — 14 строк — сонет. Я на эту тему написал две диссертации, одну из которых защитил в Киевском университете, а другую («Поэтика выбора») опубликовал в Интернете (наберите в Яндексе «Алексеев Вадим Викторович» и вы попадете на мою «книжную полку» в библиотеке самиздата Либру), доказав феномен самосборки поэтического организма на материале стихотворного перевода, и вот теперь моё научное открытие (да, оно признано открытием — смотри рецензию профессора Санкт-Петербургской академии культуры Г. Л. Тульчинского на мою «Поэтику выбора», опубликованную там же) оказалось релевантным методом для интерпретации языковых феноменов в криптографии! И вот что открылось. Составим-ка звуко-буквенную матрицу для слова «Чернобыль»: БЕИЛМНОРХЧЮЯ, выделим жирным шрифтом анаграмматический зачин, полученный методом буквенной рекомбинации и достроим его до четверостишия:

Не было лучемора Чернобыля,Но учения Минобороны.Лауреату же премии НобеляСаркофаг готов вместо короны.

Спрашивается, о какой такой короне идёт здесь речь? Отвечаю ссылкой на пророка Даниила: «Восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего» (Дан: 12,1). Князья великие, они ведь особы венценосные… Опять глядим в матрицу:

Чёрный хлеб, белый хлеб.Саркофаг так нелеп…Мрачен гроб для злодея.Горбачёв, вот твой склеп!

Смотрим дальше.

Обобрали чиновные хариНа Чернобылье римлян. ОниГород-сад могли б в знойной СахареЕфиопам построить в те дни!

Эти же чиновные хари заглушили теперь остальные реакторы Чернобыльской АЭС (как будто стране не нужно электричество!) и намерены превратить станцию в свалку радиоактивных ядерных отходов пригожей Европы. Слышал об этом по телевизору своими ушами. А вот ещё расшифровка:

Римляне любили чёрный юмор,И чернухой я их не хочуУдивить, но был в родном краю мор:— Дай я тебя, детка, облучу!

Как известно, слово «чернобыль» это украинский аналог русского слова «полынь». В Апокалипсисе написано: «Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде „полынь“; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки» (Откровение, 8, 10–11). Есть смысл заглянуть в имя «Полынь»: ЕИЛМНОПХЮЯ

Апрельской вновь повеяло теплынью…А не напалм ли полыхнул полынью?Я понимаю: дан им был полоний.Лета врагов народа всё преклонней…

Вот какая информация была опубликована на моей «книжной полке» в библиотеке Самиздата Либру (http://zhurnal. lib ru/editors/a/alekseew — vadim — wiktorowich/ecclesiast.shtml). Повторюсь, у меня есть все основания считать, что знаковое убийство Александра Литвиненко является «полуофициальным» откликом службы безопасности России на моё частное журналистское расследование. Всё дело в имени отравленного, точнее — в его фамилии, которая «поглощается» матрицей имени, но, рассмотренная в отдельности, даёт очень точную наводку, инициирующую зачин сонета, поэтому матрицу целесообразно записать так: «Александр Литвиненко» (звуко-буква «Ф» появляется в форме «Александров», где пишется «В», а слышится «Ф»):

АВДЕИКЛМНОРСУХФЫ+АВЕИКЛМНОТУХ= АВДЕИКЛМНОРСТУХФЫ.

Не только он имел летальныйИсход от радиоактивнойВоды — горчил родник кристальныйНе от аварии фиктивной,Но от полония. МентальныйПроцесс пошёл? ДекоративнойКто б саркофаг монументальныйУкрасил лепкой непротивной?
Перейти на страницу:

Похожие книги

Полтава
Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА.Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.

Александр Сергеевич Пушкин , Г. А. В. Траугот , Георгий Петрович Шторм , Станислав Антонович Венгловский

Проза для детей / Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия
The Voice Over
The Voice Over

Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. *The Voice Over* brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns... Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. The Voice Over brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns of ballads, elegies, and war songs are transposed into a new key, infused with foreign strains, and juxtaposed with unlikely neighbors. As an essayist, Stepanova engages deeply with writers who bore witness to devastation and dramatic social change, as seen in searching pieces on W. G. Sebald, Marina Tsvetaeva, and Susan Sontag. Including contributions from ten translators, The Voice Over shows English-speaking readers why Stepanova is one of Russia's most acclaimed contemporary writers. Maria Stepanova is the author of over ten poetry collections as well as three books of essays and the documentary novel In Memory of Memory. She is the recipient of several Russian and international literary awards. Irina Shevelenko is professor of Russian in the Department of German, Nordic, and Slavic at the University of Wisconsin–Madison. With translations by: Alexandra Berlina, Sasha Dugdale, Sibelan Forrester, Amelia Glaser, Zachary Murphy King, Dmitry Manin, Ainsley Morse, Eugene Ostashevsky, Andrew Reynolds, and Maria Vassileva.

Мария Михайловна Степанова

Поэзия
Тень деревьев
Тень деревьев

Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) — выдающийся русский советский писатель, публицист и общественный деятель.Наряду с разносторонней писательской деятельностью И. Эренбург посвятил много сил и внимания стихотворному переводу.Эта книга — первое собрание лучших стихотворных переводов Эренбурга. И. Эренбург подолгу жил во Франции и в Испании, прекрасно знал язык, поэзию, культуру этих стран, был близок со многими выдающимися поэтами Франции, Испании, Латинской Америки.Более полувека назад была издана антология «Поэты Франции», где рядом с Верленом и Малларме были представлены юные и тогда безвестные парижские поэты, например Аполлинер. Переводы из этой книги впервые перепечатываются почти полностью. Полностью перепечатаны также стихотворения Франсиса Жамма, переведенные и изданные И. Эренбургом примерно в то же время. Наряду с хорошо известными французскими народными песнями в книгу включены никогда не переиздававшиеся образцы средневековой поэзии, рыцарской и любовной: легенда о рыцарях и о рубахе, прославленные сетования старинного испанского поэта Манрике и многое другое.В книгу включены также переводы из Франсуа Вийона, в наиболее полном их своде, переводы из лириков французского Возрождения, лирическая книга Пабло Неруды «Испания в сердце», стихи Гильена. В приложении к книге даны некоторые статьи и очерки И. Эренбурга, связанные с его переводческой деятельностью, а в примечаниях — варианты отдельных его переводов.

Андре Сальмон , Жан Мореас , Реми де Гурмон , Хуан Руис , Шарль Вильдрак

Поэзия