Алгоритм смерти

Однако мама увидела, что на ее Салли уже обратили внимание. Это был палач, расстрелявший пятерых заложников. Пожалуй, он был чуть постарше остальных, и в нем было что-то угрюмое. Среди всех боевиков он один был — во вьетнамском языке это называлось словом «хав», то есть «гордый» или, возможно, «заносчивый», хотя даже после стольких лет мама знала английский не настолько хорошо. Это проявлялось в том, как он держал свое оружие — с нарочитой небрежностью и презрением. Остальная мразь не замечала ничего вокруг. Пустые взгляды не могли оценить того, что находилось прямо перед ними, словно ни жизнь других людей, ни другие места ничего для них не значили. Эти юнцы были лишены глубины. То, что их сформировало — война, нищета или что еще, — оставило их пустыми, не способными ничего чувствовать. Такие возьмут то, что им предложат, жизнь или смерть, красоту или уродство, судьбу или удачу, и сделают то, что было приказано. Но они не будут выбирать. Не будут думать, не будут просеивать, не будут принимать решения. Но этот убийца принял решение.

Салли, младшая, была хрупким весенним цветком, распустившимся до начала сезона дождей. Она буквально источала нежность, сладость, еще не перешедшую в спелость. Еще слишком молодая, Салли не успела развиться в женщину, однако по тому, как заглядывались на нее мужчины, можно было понять, что она обладала редкой, буквально неземной красотой. Молли, старшая, пошла учиться и теперь работала юристом в столице; Анни вышла замуж за зубного врача японца с практикой в престижных пригородах Сент-Пола; Джинджер стала звездой софтбола национальной величины и едва не попала на Олимпиаду — впрочем, у нее еще все было впереди; Дженни училась на первом курсе медицинского факультета Университета Блуминдейла. Но Салли, поздний ребенок, прощальный подарок господа, была любимицей семьи. Изящные ушки, идеальный носик, лучистые глаза и густые роскошные волосы, забранные в хвостик. Мама в ней души не чаяла.

Но убийца заметил Салли. Она сидела рядом с мамой, сжавшись в комок, и старалась успокоить как маму, так и себя саму. Замшевые сапожки, черные легинсы, короткая голубая джинсовая юбка, толстовка с эмблемой Университета Сент-Пола, слишком легкая для осенней погоды, хотя Салли, уроженка Миннесоты, была гораздо более крепкой, чем ее мать, выросшая в тропиках, и относилась к холоду с пренебрежением, как и белые люди.

Толпа расступилась, пропуская прущего напролом боевика. Шагах в десяти он остановился, наклонился и грубо вырвал сумочку у какой-то женщины. Раскрыв сумочку, он схватил бумажник и вытащил пачку банкнот, после чего отшвырнул сумочку и решительно направился сквозь толпу объятых ужасом заложников к Салли. Остановившись перед ней, боевик властно посмотрел на нее сверху вниз, словно завоеватель, каковым он себя и считал. Он широко улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы. Затем шагнул к маме, наклонился и со словами «У меня нет коз. Возьми вот это» швырнул ей деньги.

— Я покупаю у тебя твою дочь. Теперь она моя. Сегодня она станет моей невестой.

Громко расхохотавшись, боевик нагнулся и засунул руку Салли под толстовку и лифчик, наслаждаясь нежной упругостью ее маленькой левой груди. Мама увидела на лице дочери боль и стыд, и девушка, оскверненная, буквально поникла у нее на глазах. Рассмеявшись, верзила подмигнул маме и удалился прочь.

Мама проводила его взглядом. Она знала, что ей делать. Чуть сместившись назад к невысокому каменному парапету, ограждавшему территорию маленького зимнего сада, она украдкой протянула руку и набрала пригоршню сочной черной земли. После чего сделала так еще раз, еще и еще.

Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы позвонить кому нужно, найти кого-нибудь, свободно владеющего немецким языком, получить номер телефона от представительства «Сименса» в Нью-Йорке и в конце концов связаться со штаб-квартирой компании в Штутгарте, сначала с пресс-секретарем, затем с вице-президентом, получить звонок с подтверждением от федеральной полиции Германии (они были так осторожны, черт побери!), и вот наконец на линии был Ганс Иоахим, пятидесяти четырех лет.

Однако Джеффри Нилу казалось, что он разговаривает по телефону не с пятидесятичетырехлетним мужчиной по имени Ганс Иоахим, а с тридцатидвухлетней женщиной по имени Холли Бербридж, сидящей рядом с ним. Она выступала в роли переводчика, и вскоре ритмичные задержки ответов словно перестали существовать.

— Сэр, насколько я понимаю, это вы возглавляли группу разработчиков программы МЕМТАК-6.2, которая управляет системой ССИКУ в нескольких крупных торговых центрах Америки.

— Ну, не столько возглавлял, — ответила Холли. — Скорее, я осуществлял общую координацию. Общие задачи ставились руководством компании и, увы, согласовывались с отделом маркетинга, после чего комиссия по экологии и профсоюзный комитет выдавали свои замечания, и, разумеется, все эти замечания нужно было тщательно учитывать, после чего проходили слушания, в ходе которых все заинтересованные стороны устно высказывали свои соображения перед комиссией, состоящей из…