Али-Баба и сорок разбойниц

– Папа, уже вечереет, может, пойти поискать Наташу?

– Мне плевать на нее! – заорал отец. – Пусть хоть сквозь землю провалится!

Ира поняла, что отец все еще злится на жену, и решила сама отправиться на поиски Наташи, но тут распахнулась дверь и на пороге возникла Катя.

– Мама утонула, – сказала она и упала без чувств.

О том, что произошло, Катя рассказала Ире лишь через месяц. Наташа добежала до высокого обрыва и бросилась на глазах дочери в реку. К сожалению, речкой тот ручеек, что протекал возле дома Коротковых, можно назвать с большой натяжкой. Наташа упала с довольно большой высоты на голову и моментально скончалась, сломав шею. Катя от ужаса остолбенела и целый час без сил просидела на крутом берегу, глядя на неподвижное тело матери. Потом кое-как добралась до дома.

Наташу похоронили. Что случилось между женой и мужем, Ирина не знала. Семен Юрьевич так и не простил супругу. Более того, он не пошел на ее похороны, не объявил никому о несчастье, не стал справлять поминки. Просто дал Ирине денег и велел:

– Сама все организуй.

Наташу отвезли на кладбище три человека: Ира, Катя и Фира Базилевич, лучшая подруга покойной. Потом они зашли в кафе и выпили за помин ее души.

После смерти матери Катерина стала колоться и очутилась в конце концов в «Голубом солнце».

– Вот какая ужасная история, – завершила Лида рассказ. – Просто трагедия! Да вы идите, на диванчик лягте!

– Мне пока не хочется, спасибо, – ответил я, – и что, Катя до сих пор неадекватна?

Лида покачала головой:

– Нет. Знаете, с этой Коротковой одни странности. В начале февраля мы тут подумали, что ей вообще конец пришел. Ломало ее, как наркоманку. Если бы мы не знали, что Катерина уже давно героина и не нюхала, подумали бы, что она с иголки соскочила! Переболела она, перетрясло ее, и выздоравливать начала, да какими темпами! Не поверите! Улучшалась с каждым часом. Сначала перестала истерики закатывать, потом апатия прошла, с Лизой Федькиной она подружилась. Знаете, когда пациент у нас начинает друзей заводить, врачи радуются, значит, он на поправку идет. Вот, Катя с Лизой последнюю неделю не разлей вода были, все шушукались, хихикали. Лиза-то более сообразительная, чем Катя, она у нас всего-то девяносто дней провела и уехала вполне нормальной: Катя, конечно, расстроилась, но Ираида Сергеевна ее утешила, сказала, что папа ее скоро тоже заберет, и вдруг, бац, опять истерический припадок.

Лида продолжала бубнить, но я перестал ее слушать, она завершила повествование о Кате и Ирине и сейчас самозабвенно рассказывала о том, какие великолепные вещи можно купить в магазине.

Я молча смотрел на медсестру, навесив на лицо дежурную улыбочку. В голове бродили тяжелые мысли. Похоже, Семен Юрьевич не сказал нам ни слова правды. Соврал, что Катя лечится в Германии, а жена ухаживает за больной, ну не глупо ли? Ведь Наташа уже давно в могиле! Зачем он делает вид, что его супруга жива? Нет ответа на этот вопрос.

Глава 28

Нора трижды гоняла запись на диктофоне, прежде чем удовлетворенно сказала:

– Теперь многое проясняется!

– Да? – обрадовался я. – И что именно?

– Потом, – отмахнулась Нора, – значит, так! Насколько я понимаю, тебе завтра на работу в «Голубое солнце» не надо?

– А что, мне придется туда еще ездить? – испугался я.

Нора кивнула:

– Конечно. Там все собаки зарыты. Надо потолковать с Катей и еще кое-что сделать… Ладно, сейчас план работы на сегодня. Сначала ты идешь к Лизе Федькиной, благо она рядом живет, и попробуешь вытянуть из нее все о Кате и Ире. Кстати, что сказала Лида об Ире, помнишь?

– Ну, – начал я перечислять, – она очень добрая, нежно любила Катю, жалела ее…

– И как это вяжется с тем, что Ирина бросила родную мать в беспомощном состоянии?

– Иногда дети бывают немотивированно жестоки с родителями, – высказал я свою точку зрения, – отца или мать ненавидят, а к другим родственникам относятся нормально!

– Не знаю, не знаю, – протянула Нора, – мне кажется… Ладно. Сначала Лиза, затем поедешь к этой Фире Базилевич, надеюсь, ты догадался переписать ее телефон?

Я кивнул.

– Иногда ты демонстрируешь трезвый ум, – одобрила меня Нора, – начинай!

– Хотелось бы поспать часочек, – робко намекнул я.

– Ты в больнице всю ночь провел на ногах? – прищурилась Нора. – Так и не прилег?

– Покемарил на диване немного, одетый, и сейчас чувствую себя разбитым, – воззвал я к жалости хозяйки.

Но Нора иногда демонстрирует потрясающее бездушие.

– Ничего, – заявила она, – чем меньше спишь, тем дольше живешь! Давай, Ваняша, топай к Лизе, вряд ли она, учитывая то, что ее лишь недавно выписали из больницы, куда-нибудь ушла.

Делать нечего, пришлось мне ехать в Калистратовский проезд. Поднявшись на третий этаж, я ткнулся носом в ободранную дверь, тщетно поискал звонок и принялся колотить ногой в филенку.

– Ща, бегу прямо, – донесся крайне недовольный скрипучий голос, – чего трамтарарам подняли! Ну народ, ваще!

Загремел замок, залязгала цепочка, и передо мной возник мужик, одетый в черную от грязи майку и тренировочные штаны, вытянутые на коленях. Увидав меня, он обозлился и довольно грубо спросил: