Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник

– Он украл у меня табакерку! – ткнул Мансур пальцем в грудь Махсуму.

– Врет! – Махсум сложил руки на груди и отвернулся.

– Я? Вру? – задохнулся Мансур. – По-моему, эта бродячая собака забывает, с кем говорит! Обыщите его! – приказал он возникшей на пороге страже.

– Да сколько угодно! Только потом я пожалуюсь на вас самому эмиру за клевету, – презрительно заметил Махсум.

– Раньше тебя казнят за воровство, паршивый сопляк!

Стражники приблизились к Махсуму, один из них быстро, но тщательно, со знанием дела, ощупал одежду Махсума и отодвинулся.

– У него ничего нет, кроме кинжала и сабли, – доложил он.

– Как так? – не поверил ушам Мансур. – Но она должна быть у него. Я сам видел! Он еще табак понюхал и чихнул на меня! Видите? – указал Мансур на свое влажное лицо.

– Знаете, достопочтенный визирь, – предположил Гасан, оглаживая бороду. – Мне кажется, на вас не чихнули, а… я даже боюсь предположить, что сделали. Ведь так намочить халат.

– Что ты себе позволяешь, гнусный погонщик верблюдов и ишаков вроде тебя самого? – в ярости затопал ногами Мансур.

– Но ведь это вы сказали, что он на вас чихнул, а я всего лишь высказал иное предположение. И я, кстати, не понимаю, что вы привязались к этим людям? Сначала обозвали их, теперь обвиняете в воровстве.

– Но он и есть вор!

– Клевета, – спокойно сказал Махсум. – А вы обыщите и его. Я уверен, табакерка у него во внутреннем кармане халата.

– Нет у меня ника… – начал было Мансур, хлопнув себя по груди рукой, и замолк, нащупав пропажу. – Не может быть!

– Видите, теперь он выкручивается.

– Молчи, презренный шакал в человеческом обличье! – набросился на Махсума Главный сборщик налогов. – Это ты мне подсунул табакерку.

– Мне думается, он не в своем уме, – пожал плечами Махсум, прячась за стражников. – Смотрите, у него пена выступила на губах.

– Молокосос! Да я тебя… я тебя… – задохнулся Мансур. Лицо его пошло багровыми пятнами.

– Похоже на то, – нахмурился Гасан. – Мансур-ако, мне очень жаль, но вам лучше уйти.

– Как… Что? Что ты сказал?

– Я говорю, что вы должны покинуть гостей великого эмира, иначе я буду вынужден обо всем случившемся доложить ему лично! И еще, мне не совсем понятно, за что вы так невзлюбили этого отзывчивого и доброго молодого человека.

– Да вы в своем уме? – округлил глаза Мансур. – Он вор! Вор, понимаете?

– Стража, проводите визиря, – отдал команду Гасан, и двое стражников, не раздумывая, подхватили Мансура под руки и потащили вон из комнаты.

– Вор, проклятый вор! – продолжал надрываться тот. – Да отпустите меня, я визирь! Визи-и-ирь!

– Прошу прощения за это прискорбное недоразумение, – склонил голову Гасан в извинительном жесте. – Эмир вскорости примет вас, а пока он посылает вам скромные угощения.

Караван-баши дважды хлопнул в ладоши, и слуги, ожидавшие в коридоре, внесли резной деревянный столик, уставленный яствами.

У Махсума с Ахмедом, у которых с прошлого вечера во рту не было ни крошки, сразу потекли слюньки и загорелись глаза. И чего на столе только не было! И жирный плов с бараниной, и шашлык, и наваристая мастава, и разные салаты, и десерты на любой вкус. С трудом дождавшись, когда все выйдут, и двери закроются, Махсум с телохранителем накинулись на еду, отдав должное всему, что было на столе. Только через полчаса они откинулись на подушки, отодвинув от себя столик с опустевшей посудой.

– Знаете, шеф, – произнес разморенный слишком сытным завтраком Ахмед, – в служении добру есть свои плюсы. Я так вкусно уже давно не ел. Если честно, то вообще никогда.

– Да, – согласился Махсум, косясь на пирожные и не в силах решить, хочет он их или нет.

– Ну что мы с вами ели до того? Подгорелый шашлык, плов с разваренным рисом, жидкую шурпу. Признаюсь, наш Садык совершенно не умеет готовить.

– Да, – вновь подтвердил Махсум, решив все-таки взять пирожное.

– А лагман? Он не умеет готовить даже лагман! Не говоря уже о размазне, которую он гордо именует мантами!

– Да, – в третий раз произнес Махсум, поднося пирожное ко рту, но в этот момент двери распахнулись, и в них вошли Гасан и двое слуг, что не так давно принесли столик.

– Светлейший эмир ожидает вас! – доложил Гасан. – Прошу вас пройти со мной.

– Но… – Махсум уставился на пирожное.

Слуги приблизились к столику. Один из них наклонился, вытащил из пальцев Махсума пирожное и положил его обратно на столик, а другой слуга подсунул Махсуму тазик с водой. Махсум подумал и пополоскал в нем пальцы. Первый слуга услужливо протер их чистой тряпочкой. Тазик поднесли Ахмеду, но тот по привычке уже обтер руки о штаны, и необходимость в мытье отпала сама собой.

– Идемте же! Не стоит заставлять ждать всесильного эмира, – проявил нервозность Гасан.