Али и Нино

Приветствую Вас, во имя Аллаха, Али-хан! Как Вы поживаете, как поживают Ваши кони, вина и Ваше окружение? Со мной, моими конями, винами и слугами все в порядке. Послушайте: в нашем городе произошли большие перемены. Заключенные сбежали из тюрьмы и разгуливают свободно по городу. Предвижу Ваш вопрос: «А куда смотрит полиция?» Будьте уверены, полиция сейчас находится там, где сидели заключенные: в тюрьме у моря. А солдаты? Солдат тоже больше нет. Вижу, как Вы покачиваете головой, друг мой, и задаетесь вопросом, куда же смотрит губернатор. Расскажу-ка я Вам все по порядку: вчера наш мудрый губернатор решил сбежать. Годы правления таким неблагодарным народом утомили его. Он оставил лишь несколько пар старых брюк и кокарду. Вы сейчас, наверное, смеетесь, Али-хан, и думаете, что все это мне приснилось. Ха, не тут-то было. На этот раз я говорю правду. «Почему же царь не посылает новую полицию и нового губернатора?» – можете спросить Вы. А нет больше царя. Вообще никого больше не осталось. Не знаю, как назвать все это, но вчера мы хорошенько вздули директора гимназии, и никто не вмешался. Я Ваш друг, Али-хан, поэтому-то мне и захотелось сообщить Вам все эти новости, даже если сейчас многие строчат Вам письма. Нахараряны уехали домой, а полиции больше не существует. Оставайтесь с миром, Али-хан. Ваш друг и покорный слуга Арслан-ага.

Я поднял голову. Нино побледнела.

– Али-хан, – произнесла она дрожащим голосом, – дорога открыта, мы уедем, уедем отсюда!

Она продолжала повторять эти слова в каком-то странном экстазе. Затем повисла на моей шее, всхлипывая: «Мы уедем!» – и стала отбивать такт голыми ступнями на песке.

– Да, Нино, конечно же мы уедем.

На меня одновременно нашли счастье и печаль. Голые скалы сверкали в своем желтом величии. Маленькие домики висели над бездной, как улей, а минарет безмолвно призывал к молитве и медитации. Это был наш последний день в ауле.

Глава 21

На лицах людей смешались тревога и радость. Вдоль улиц тянулись алые транспаранты с довольно бессмысленными лозунгами. На перекрестках скапливались товарки, требуя свободы для американских индейцев и африканских бушменов. Ход событий на фронте принял другой оборот: великий князь исчез и толпы солдат в лохмотьях шатались по городу. Ночью слышалась перестрелка, а днем народ грабил магазины.

Нино проводила дни за рассматриванием атласа.

– Я ищу спокойную страну, – сказала она однажды, водя пальцем по разноцветным линиям границ.

– Может, Москва или Петербург, – предложил я, поддразнивая ее.

Она пожала плечами и остановила палец на Норвегии.

– Я не сомневаюсь, что там спокойно, – произнес я, – но как мы туда доберемся?

– Да уж, – вздохнула Нино, – может, в Америку?

– Ага, к подводным лодкам, – съязвил я.

– В Индию, Испанию, Китай, Японию?

– А эти либо находятся в состоянии войны, либо туда вообще не добраться.

– Али-хан, мы попали в западню.

– Ты совершенно права, Нино. Нет смысла бежать куда-либо. Нам придется запастись здравым смыслом и ждать прихода турков.

– Какой прок от того, что я жена героя! – укоризненно воскликнула Нино. – Мне не нравятся знамена, лозунги и речи. При таком раскладе я, пожалуй, убегу и Иран к твоему дяде.

– Так не может продолжаться долго, – успокоил я ее и вышел из дому.