Альянс мусорщиков

— О, — сказал Тэд. — Нет, это невозможно обойти. Когда вы включаете настенные телики, они автоматически связываются с местной сетью данных, чтобы получить ее программное обеспечение. Если они не могут поймать сигнал, то превращаются в бесполезные куски электроники.

Доннел вновь сел.

— Я понятия не имею, что произошло, но однажды утром мы проснулись, и все телики и передатчики в Нью-Йорке жаловались на отсутствие сигнала. В Лондоне возникла та же проблема. Она не только отрезала нас от остального мира, но и затронула связь между Лондоном и Нью-Йорком. Теперь мы могли лишь писать друг другу записки и перебрасывать их через портал.

Он скривился.

— Все это сделало жизнь гораздо сложнее, а в некоторых случаях обернулось катастрофой. Слова, сказанные в гневе, со временем можно простить, но написанное не сотрется никогда.

Доннел повернулся ко мне с тем же напряженным взглядом. На этот раз я не смогла его избежать, почувствовала, что краснею, и ощутила облегчение, когда Доннел вновь посмотрел на иномирцев. После краткой паузы он продолжил речь, внезапно отказавшись от подробного объяснения и перескочив от прошлого к настоящему тремя короткими фразами.

— Я больше не вернулся в Лондон. Шесть лет назад его накрыл сильный пожар, и нам пришлось рискнуть и спорталить всех оттуда под кров Нью-Йорка. Через две недели после этого все нью-йоркские порталы прекратили работу.

Я пыталась понять, что здесь происходит. Почему Доннел представил меня как свою дочь и бросал на меня те странные многозначительные взгляды? Все эти детали о его переезде из Лондона в Нью-Йорк на самом деле предназначены иномирцам, или Доннел рассказывал мне, что произошло между ним и моей мамой?

Если это так, то что означает его замечание о словах, сказанных в гневе? Оно относится только к Доннелу и маме или к нам с ним тоже? Он, наконец, поднял тему нашего катастрофического спора и намекнул, что мы можем как-то исправить случившееся между нами? Его способ казался удивительно уклончивым, но учитывая, что мы избегали говорить друг с другом последние шесть месяцев…

— Если все порталы прекратили работать одновременно, — сказал Тэд, — то проблема должна быть в главном ретрансляционном центре Нью-Йорка. Глобальная система порталов имеет свой, совершенно независимый источник энергии, и не отключилась бы после оставления города. Если сгорел один из контактов в ретрансляционном центре, его легко можно отремонтировать.

Мои пальцы напряженно сжались, и я в тревоге подняла глаза. Если Доннел действительно предназначил все это объяснение для меня, если это его способ робко затронуть запретные темы прошлого, то последнее, что нам нужно — это обсуждение вопроса, как Симус уничтожил ретрансляционный портальный центр Нью-Йорка.

— Не так уж легко, — рявкнул Доннел. — Главный ретрансляционный центр разлетелся на несколько сотен тысяч кусков.

— О. — Тэд, похоже, приуныл.

— Объяснение пойдет гораздо быстрее, если вы прекратите меня перебивать, — прибавил Доннел.

— Простите, — во второй раз ответил Тэд.

— После нескольких стычек, разделений и слияний нью-йоркские мародеры окончательно сформировали три конфликтующих подразделения, — продолжал Доннел. — Когда прибыли беженцы из Лондона, они и нью-йоркское Сопротивление слились воедино после нескольких начальных конфликтов, а лондонские мародеры остались отдельным подразделением.

Он помолчал.

— Итак, теперь у меня больше семисот человек, но они разделены на пять почти равных, ужасно независимых групп. Единственная причина, по которой Сопротивление явно возглавляет альянс, в том, что другие четыре подразделения ненавидят друг друга и любые поползновения к власти одного из них мгновенно пресекаются тремя другими. Это достаточно надежно поддерживало мир в лучшие времена, но у нас уже несколько недель ограничения в еде, поэтому все голодны и сердиты.

— Когда мы пересекали мост Единства, я видел в реке рыбу, — заметил Тэд. — У вас недостаток еды, потому что вы не умеете ее ловить или потому что загрязнение сделало ее ядовитой?

— Местные реки стали заметно чище, когда объединенный парламент Земли-Америки перебрался в Нью-Йорк, — ответил Доннел. — И уровень загрязнения еще больше снизился с тех пор, как город покинут. Даже непредсказуемая погода смягчилась. Здесь сложно выращивать овощи — века строительства, разрушения и нового строительства оставили в почве массу мусора. Но местная рыба и дичь многочисленны и совершенно пригодны для еды.

Тэд кивнул.

— Значит, проблема в том, что вы не запасаете еду на зиму.

Терпение Доннела дало трещину.

— Конечно, мы запасаем еду на зиму. Вы считаете нас полными идиотами?

— Простите, — сказал Тэд в третий раз.

Доннелу потребовалось мгновение, чтобы успокоиться, затем он продолжил речь.

— Множество комнат в этом здании было снизу доверху заполнено стазисными ячейками со старыми документами. Мы выбросили бумаги и использовали ячейки для хранения пищевых запасов. В сочетании с постоянной охотой и рыбной ловлей этого обычно хватает, чтобы продержаться зиму, но два месяца назад нас одолела какая-то простуда.

Он вздохнул.