Алиби

– Один знаменитый чарлстонец, – правда, он был литературным персонажем – сказал: «Дорогая моя, мне теперь на это наплевать».[4] И я готов подписаться под этими словами. Даже если бы мне было не наплевать, я бы все равно предпочел тебя всем женщинам нашего города. Я предпочел бы тебя любой красавице, пусть она даже ведет свою родословную от Евы.

– Любой? А Стефи Манделл?.. – Юджин рассмеялась, увидев выражение его лица. – Посмотрел бы ты на себя сейчас!

– Как ты узнала?

– Женская интуиция. Она мне сразу не понравилась, и я уверена, что это между нами взаимно. Нет, это не обычная неприязнь, которая возникает, наверное, между подозреваемым и следователем. Это совсем другое чувство, более глубокое и более примитивное, что ли… Сегодня, когда она едва не застукала нас в лифте, я поняла. Ведь вы были любовниками, правда?

– Вот именно – «были». – Хэммонд специально выделил голосом последнее слово. – Мы встречались почти год, но потом…

– Как давно вы расстались?

– Два дня назад.

– Два дня? – в замешательстве переспросила Юджин. – То есть… в это воскресенье? Он кивнул.

– Из-за… из-за того, что случилось накануне?

– Ну, не совсем. Для меня наши отношения закончились уже довольно давно, но после… Когда я узнал тебя, мне окончательно стало ясно, что мы со Стефи не созданы друг для друга. – Он ласково провел рукой по ее волосам. – Несмотря на то, что ты – маленькая врушка, ты самая соблазнительная и желанная женщина в мире. И дело тут не только в твоей физической привлекательности…

– А в чем же?

– Ты умна.

– О, весьма! Кроме того, я люблю животных и вежлива со старшими.

– Ты веселая.

– А еще у меня спокойный, выдержанный характер.

– Ты покладиста, чистоплотна и, должно быть, замечательный врач.

– Я чувствовала, что в детстве ты был бойскаутом!

– Что было, то было… так о чем я? Ах да, у тебя очень красивые груди!

– Ты же говорил, что дело не в физической привлекательности.

Вместо ответа Хэммонд наклонился и крепко поцеловал Юджин. Когда он наконец отстранился, лицо у нее было хмурым, и это напугало его.

– Что случилось?

– Тебе надо быть очень осторожным!

– Никто никогда не узнает, что я был у тебя. Но Юджин покачала головой:

– Нет, я не об этом.

– А о чем?

– Смотри, как бы я не влюбилась в тебя, Хэммонд! Как же тогда ты сможешь потребовать для меня обвинительный приговор?

Среда

Глава 22

– Спасибо, что согласились принять меня. Прокурор Мейсон указал Стефи Манделл на кресло.

– У меня только одна минута, Стефи! – прогрохотал он. – Что у тебя за дело?

– Я пришла по поводу дела Петтиджона.

– Я так и понял. Что-нибудь случилось? Последовавшая пауза была тщательно рассчитана и неоднократно отрепетирована.

– Мне не хотелось бы беспокоить вас, поскольку эта проблема скорее наша, внутренняя, – произнесла наконец Стефи, продолжая разыгрывать нерешительность. – И все же…

– Что за проблема? – не сказал, а словно в колокол ударил прокурор. – Ты, наверное, имеешь в виду Хэммонда и детектива Смайлоу – этих двух бойцовых петухов? Они что, сцепились?

– Нет, здесь как раз все более или менее нормально, – ответила Стефи. – Несколько раз они, правда, поспорили, но до настоящей перестрелки дело не дошло. Нет, не волнуйтесь, шеф, с этим я справлюсь. Тут другое… Меня беспокоит отношение Хэммонда к этому расследованию, – выпалила Стефи.

Мейсон нахмурился:

– В каком смысле?

– Он… он ведет себя как-то безразлично, индифферентно… – Стефи нарочно мямлила, словно с трудом подбирая слова. – Ну, вы понимаете…

– Ни черта я не понимаю! – Мейсон откинулся на спинку кресла и, опустив на стол сцепленные руки, посмотрел на нее. – Я в это просто не могу поверить, Стефи. Дело Петтиджона – это именно то, что необходимо ему для карьеры. Да Хэммонд должен просто землю рыть!

– Я тоже так думала! – воскликнула Стефи. – Я ожидала, что Хэммонд вцепится в Смайлоу мертвой хваткой и не отпустит до тех пор, пока детектив не соберет достаточно улик, чтобы с ними можно было выходить на большое жюри. Я думала, он начнет готовиться к процессу чуть не с первого дня, потому что в этом деле есть все, что Хэммонд обожает – сложность, интрига, общественная значимость, возможность отличиться, наконец. Но на деле… – Она растерянно развела руками. – Вот почему я пришла к вам, шеф. Я просто не знаю, как быть. Такое впечатление, что Хэммонда все это не интересует. Каждый день именно я информировала его о ходе следствия, хотя, по идее, он должен был сам узнавать у Смайлоу, как идут дела. Я держала его в курсе всех версий, рассказывала о том, какие из них кажутся Смайлоу наиболее перспективными, а какие – нет, но ко всем моим сообщениям Хэммонд относился с каким-то странным безразличием…

Мейсон задумчиво потер щеку.

– Ну и что из этого следует? – спросил он.