Алиби

– Ну что, как там? – неожиданно спросил Координатор проходившего мимо человека. Мужчина, судя по всему, был ему знаком. Присмотревшись, Горошин узнал. Это был Лохматый, который дня два назад шел через площадь, в Бюро пропусков. Всклокоченные волосы этого господина выглядели так, будто он только что выбрался из какой-нибудь потасовки.

– Невозможно, – узнав Координатора и остановившись у скамьи, где он сидел, сказал Лохматый.

– Невозможно, – опять сказал он то, что сказал минуту назад. – Никому нельзя ничего объяснить. Все слышат только себя. И карабкаются на Гору и говорят, что они только что из Бюро пропусков, а потому имеют право спасаться, – продолжал он. – У них для этого и пропуск есть, – помолчал он.

– И все твердят о Ковчеге, – заговорил он опять. – Вы видели этот Ковчег? – спросил Лохматый Пера.

– Да, вот только что оттуда, – посмотрел Координатор на Цаля. – Видели там какой-то шлюп без тента. Уж очень вид сомнительный.

– А да, на Горе. Видели, – подтвердил Цаль. – Да какой там шлюп. Просто сбитые доски. И все ждут, когда река поднимется, и он всплывет, – сказал он.

– Вот-вот. И те, кто успеют, спасутся, – проговорил Лохматый.

– И много таких? – с удивлением спросил Горошин.

– Много. На склоне Горы свободного места нет. Висят, как скалолазы, – рассказывал Лохматый. – Я хотел брата своего снять, так он сказал, что он меня не знает, – сокрушенно проговорил он. – А вокруг Гул такой, что друг друга не слышно.И Горошин опять вспомнил о Гуле, о котором он слышал от отца.

– В ветхие времена Ной сам отбирал в свой Ковчег того, кого считал нужным. Так там был великий смысл. А это, – опять вступил в разговор Лохматый. И умолк, не продолжая.

– Умудренное теорией первоначального накопления капитала человечество внесло в процесс ноу-хау. Создало Бюро пропусков, – вставил Цаль.

– В этом Бюро, должно быть, сидят аферисты, и за деньги выдают пропуска.

Как вы думаете? – неожиданно обратился Лохматый к Горошину. – Уж очень много этих счастливцев, – договорил он.

Горошин пожал плечами. Он не то, чтобы был не согласен. А просто не мог ничего возразить.

– Я видел там одну девушку. Она тоже карабкалась наверх, – продолжал Лохматый. – Я спросил, зачем она это делает. Она повернула ко мне лицо – губы сжаты, зрачки расширены, ничего не понимает. И вдруг сорвалась вниз. Я подумал разбилась. Подбежал Оказалось нет. «Я думаю, здесь большинство – грешники, наконец, сказала она, обращаясь ко мне, – рассказывал Лохматый. – А на ком греха нет, может, и так спасутся?» – спросила она меня. – «Да ведь ничего и не происходит» – сказал я – «Синоптики говорят – обыкновенный шторм».

– Но вы слышите Гул? – опять спросила девушка, продолжал рассказывать Лохматый.

– Этот Гул будет, пока живы люди – отвечал я, – договорил Лохматый. – Потом она ушла, – больше не продолжал он.

– А вы не знаете, не видела ли она мою собаку? – спросил и тут же спохватился Цаль. – Нет, она не могла его видеть, – сразу же сказал он, видимо, пожалев о том, что спросил. – Она бы даже не заметила, поникшим голосом договорил он, и в очередной раз посмотрел вокруг, не видно ли где-нибудь Ика. И Горошин заметил, что поглядывал по сторонам Цаль только по нечетным минутам, поскольку нечетная минута – это диссонанс, неразрешенность, свободная валентность, а значит, есть надежда на маневр. И хотя на вопрос Цаля Лохматый не ответил, а ушел своей дорогой, вопрос этот так и остался здесь, на площади. И все присутствующие, так или иначе, продолжали думать о шпице. Его не было видно и через пять минут, и через десять, и через час, будто он забежал так далеко, откуда невозможно вернуться.

Теперь ветра, будто не было. Но он дал знать о себе опять. И когда бежавший по рельсам, рядом с Викторией, трамвай заискрился вдруг взлетевшими над ним проводами, Горошин засобирался домой.

Взглянув на горем убитого Цаля, и вспомнив, что Координатор мог бы чем-нибудь ему и помочь, Горошин глазами поискал Пера. Но Координатора нигде не было.

– А где? – спросил Цаля Горошин.

– Улетел в Африку, – понял Цаль. Там вождя какого-то племени, большого друга Координатора, надо сделать Президентом одной Алмазодобывающей Компании. Так что теперь он будет только к концу недели.

– И-и-ик, – опять позвал Цаль. Собаки не было. Прошла минута.

– Вы идите. Когда-нибудь он придет, – сказал Цаль.

Горошин понял, и отправился в сторону автобусной остановки.

Там стояли несколько автобусов, которые не шли никуда.

«Ветер», говорили все вокруг, – «Ветер».

– И-и-ик, – слышал Горошин теперь уже издалека. Он слышал это и раз, и два, пока ни попал в совсем другой мир звуков.