Алиби

– Я сказала, что неожиданно, через Катерины Васильевны внука, познакомилась с интересной компанией. Что вы все – фронтовики. Второй Белорусский. И встречаетесь на площади Победы, которую называете Викторией. И еще я сказала, – продолжала говорить Маша, – что там есть один полковник, его зовут Михаил Андреевич. «Горошин, что ли?», спросил дед, – продолжала рассказывать Маша. – Да. Это Второй Белорусский, – подтвердил дед. – Симпатичный такой, голубоглазый. Знаю, – говорит, – вспоминала Маша подробности. « А ты пригласи его ко мне на юбилей. Познакомимся. А то у меня все мои однополчане – Первый Белорусский. Пусть будет и Второй» – рассмеялась теперь и сама Маша. – У меня дед деловой, – продолжала она, – Всех по имени и отчеству знает. Книги ведет. Кто уехал, кто заболел и в больнице лежит. Кто умер. И из России ему письму пишут. И на юбилей тоже приедут.

– А чем он еще занимается? – спросил Горошин.

– Работал прорабом. Потом в конструкторском Бюро. Строительный институт после войны окончил. А как на пенсию вышел, стал фотографией заниматься. Раньше-то, давно, когда бабушка жива была, чаще дома был. А теперь вот уже лет семь, как ее нет, так все куда-то, как он говорит, «На этюды» ездит. Снимки привозит. Есть очень неплохие.

– А можно вас спросить? – вдруг оживилась Маша, взглянув на фотографии, на каминной полке. – Вот это, например, кто? – показала она глазами на фотографию прапорщика.

– Мой отец.

– Тоже военный?

– Две войны прошел, – кивнул Горошин, – Погиб в сорок пятом под Голдапом.

– Здесь? Совсем рядом? Горошин молчал.

– Значит, в последней войне участвовало два поколенья Горошиных, – поняла Маша.

Горошин кивнул.

– Как говорила его учительница французского, – указал он глазами на фотографию отца, – «Если живешь в России, надо уметь защищаться».

Возникла пауза, которая длилась долго.

Маша отпивала маленькими глотками еще неостывший чай и, глядя на Горошина, сосредоточено о чем-то думала.

Он не мешал ей.

– Я хотела бы спросить вас еще, но думаю, на первый раз – это слишком много, как-то вопросительно сказала она.

Он отпил глоток и, кивнув, приготовился слушать, улыбаясь как-то навстречу. Бывает такая улыбка – навстречу.

– А вот та фотография, справа от вашего отца это – вы?

Горошин с заметным сожалением кивнул. Потом улыбнулся. Улыбка тоже получилась «с сожалением», потому что был он на той фотографии еще капитаном, с молодым, красивым, овалом лица, с четким вырезом светлых, открытых глаз, обращенных к тому, кто смотрел или когда-нибудь будет смотреть на него.

– Я так и подумала. Но мне кажется, сейчас вы даже лучше, – сказала девочка.

И тут Горошин рассмеялся. Он не поверил. Она обиделась.

– Я и на самом деле так думаю, – через минуту сказала Маша. – На этой фотографии нет многого, что есть сейчас.

– Например, скепсиса, – коротко сказал он, ожидая ее реакции.

– Скепсис – это здравый смысл. Разве не так? – спросила она. – И потому он только украшает мужчину, – теперь уже, будто самой себе, сказала Маша, взглянув на пустую чашку, которую только что отставила.

Но Горошин не стал ничего ни подтверждать, ни опровергать, сочтя все, что сказала Маша, обычным ходом человека, оказавшегося в гостях. В какой-то момент он встал, подошел к телевизору и включил его.

– Еще? – спросил он Машу, кивнув на чашку. Она отрицательно покачала головой.

«Война между племенами До-Ку и Ку-До» – прочел Горошин в верхнем, левом углу экрана.

– Вчера,. – сказал диктор, – кудоевцы, проникнув на территорию докуевцев, сожгли их деревню вместе с людьми и скотом. В качестве ультиматума они выдвинули требование отказаться от своих прав на алмазные копи, которые оба племени издавна разрабатывали совместно. Ни те, ни другие никого постороннего в карьеры не допускали. Совсем недавно, после очередного предложения Международной Алмазодобывающей Компании о сотрудничестве вождь племени До-Ку отказал категорически. Но кудоевцы сказали, что алмазы принадлежат только им, а докуевцы никакого отношения к месторождению не имеют. И изгнали из карьеров представителей родственного племени. А вождя докуевцев обещали убить, если он не перестанет претендовать на копи. Теперь племя До-Ку объявило племени Ку-До войну. И после сожжения кудоевцами деревни, в ответ докуевцы сожгли деревню племени Ку-До. Но неожиданно в регионе появились иностранные солдаты, посланные третьей страной, которая защищает в международном суде интересы племени Ку-До, вождь которого лояльно относится к Международному Алмазодобывающему Концерну, и уже подписал Соглашение о сотрудничестве. Как только в суде будет доказано, что алмазные копи принадлежат племени Ку-До, а племя До-Ку к ним отношения не имеет, и будет составлен соответствующий правоустанавливающий документ, в карьерах начнет работать Международный Алмазодобывающий Концерн. Вот что сказал нам генеральный директор Алмазной Корпорации, представитель племени Ку-До.

– Это неправда, что алмазные копи принадлежат обоим племенам. Алмазные копи всегда принадлежали только нам, что подтверждается недавно представленными в суд документами.