Алиенист

Но вскоре я получил ответ. Как только Аримонди замер на сцене мрачным изваянием, направив каменный палец на Мореля, а Зайдль довел оркестр до такого могучего крещендо, какого я, пожалуй, и не слыхивал раньше даже в «Метрополитен», Ласло тихо поднялся, глубоко и удовлетворенно вздохнул и коснулся моего плеча со словами:

— Ну все, Мур. Пойдемте.

— Куда? — спросил я, вставая и следуя за ним в сумрак ложи. — Куда мы идем? После спектакля я должен встретиться с Рузвельтом.

Крайцлер не ответил — просто молча распахнул дверь в салон, откуда мгновенно вынырнули Сайрус Монтроуз и Стиви Таггерт. Оба были в вечерних костюмах — почти таких же, как и у нас с Крайцлером. Я не ожидал их здесь встретить, и, разумеется, очень обрадовался обоим, особенно Стиви. Тот, похоже, оправился после столкновения с Коннором, хотя в таком одеянии чувствовал себя не в своей тарелке, да и опера ему, судя по всему, не нравилась.

— Не беспокойся, Стиви, — обратился я к мальчику, дружески двинув его в плечо. — От этого еще никто не умирал.

В ответ Стиви заправил палец за воротничок и попытался ослабить его неумолимую хватку.

— Чего бы я только ни отдал сейчас за единственную сигарету, — произнес он сдавленным шепотом. — У вас, случаем, закурить не найдется, а, мистер Мур?

— Хватит, хватит, Стиви, — безжалостно одернул его Крайцлер, набрасывая на плечи накидку. — Мы уже это обсуждали. — Он повернулся к Сайрусу: — Вам ясно, что нужно делать?

— Да, сэр, — откликнулся тот обычным невозмутимым тоном. — Когда закончится спектакль, мистер Рузвельт пожелает узнать, куда вы пропали. Я отвечу ему, что не знаю. Потом мы подгоним коляску к тому месту, о котором вы нам говорили.

— Используя?.. — подсказал Крайцлер.

— Используя косвенный маршрут, если обнаружится, что за нами следят.

Ласло удовлетворенно кивнул:

— Прекрасно. Прошу, Мур.

Ласло проскользнул в салон, я же обернулся и, оглядев зал, неожиданно сообразил, что публика ничего не заметила — вот почему Ласло попросил меня не высовываться из ложи. Глядя на Стиви, все так же изнемогающего под гнетом вечернего костюма, я понял, что со стороны в ложе по-прежнему будут видны два силуэта, создавая иллюзию, что мы с Крайцлером никуда не уходили. Но для чего? Вопросы множились у меня в голове, однако единственный человек, способный ответить на них, уже направлялся к выходу. И так, под рев Дон Жуана, низвергавшегося в преисподнюю, я вслед за Крайцлером покинул оперу и вышел на Бродвей. Ласло двигался впереди с возбужденной решимостью.

— Мы прогуляемся, — заявил он швейцару, который замахал было стайке извозчиков.

— Да черт побери, Крайцлер! — воскликнул я, дойдя с ним до угла Бродвея. — Может, соизволите мне сообщить, куда мы идем?

— Я полагал, что вы и сами уже это определили, — невозмутимо отозвался он, помавая рукой. — Мы идем к Бичему.

Ответ поразил меня не хуже доброго апперкота, так что Ласло пришлось поймать меня за лацкан, чтобы я не рухнул на мостовую. Доплетясь за ним до поребрика и ожидая просвета в потоке экипажей, я услышал еще один короткий смешок.

— Не волнуйтесь, Джон, — добавил Ласло, — это всего в нескольких кварталах, но времени хватит, чтобы ответить на все ваши вопросы.

— Несколько кварталов? — отозвался я в замешательстве, пока мы петляли между кучами конского навоза и экипажами, пересекая Бродвей. — Но до башни Хай-Бридж — несколько миль!

— Боюсь, что Бичем сегодня не собирается посещать Хай-Бридж, — ответил Крайцлер. — Нашим друзьям предстоит на редкость скучное и утомительное дежурство.

Пока мы шли по 39-й улице, шум и суета Бродвея таяли позади, а голоса наши отдавались ухом в стенах неосвещенных террасных домов, тянувшихся к Шестой авеню.

— Но куда же мы, к чертовой матери, в таком случае идем?

— И это вы, друг мой, способны определить самостоятельно, — ответил Крайцлер, еще больше ускоряя шаг. — Вспомните, что он оставил в квартире.

— Ласло, — раздраженно сказал я, хватая его за руку. — Я не собираюсь играть и эти чертовы игры! Вы заставили меня бросить людей, с которыми я работал много месяцев, не говоря уже о Рузвельте — так что будьте любезны остановиться и объяснить мне, что, черт возьми, здесь, в конце концов, происходит!

На мгновение он сменил свой энтузиазм на сострадание:

— Мне очень жаль, что так получилось с остальными, Джон, — правда, я искренне сожалею. Если бы я только мог придумать другой способ… Но другого способа нет. Поймите, прошу вас: если в это дело замешана полиция, оно наверняка закончится смертью Бичема. И в этом я уверен, как ни в чем другом. О, я вовсе не хочу сказать, что сам Рузвельт сыграет в этом какую-то роль, но на пути к «Могилам» либо в самой камере что-то подобное случится. Какой-нибудь детектив или охранник, а может, и другой заключенный, возможно, якобы в целях самообороны, — но так или иначе кто-то положит конец этому клубку проблем, который нам с вами известен под именем Джон Бичем.

— Но Сара, — возразил я. — И Айзексоны. Они же заслужили…