Алина

Прожитые годы стремительно уносились прочь, развеваясь, подобно газовому шарфику, сорванному весенним ветром. Она ответила на поцелуй сдержанно, едва коснувшись губ, затем повторно, уже смелее. Третий раз получился классическим французским, затяжным, насколько хватило дыхания, с языком, глубоко похороненным во рту юноши. Хватка женщины ослабела, и Артем завладел ее грудью, напористо меся объемную плоть. Ладошка Алины безвольно упала на рычаг переключения скоростей, и лишь мгновенье спустя она осознала, что под рефлекторно охватившими набалдашник пальцами, вовсе не часть машины. Самолюбие вольготно расправило крылья. Она желанна, ее хотят! Обвив дала пару коротких, почти незаметных толчков партнеру. Неужели после них он стал еще тверже в руке? Они оторвались друг от друга, только когда начали задыхаться.

Выруливавший к выезду джип осветил их фарами, они отпрянули по разные стороны.

«Как первокурсники, застуканные на скамейке в парке»,– пронеслось в голове, когда за джипом потянулась. Как за вожаком волчьей стаи, вереница машин поменьше. Сбоку появился парковщик в расчерченном светящимися полосами лимонном жилете, завозился возле электрического щитка, щелкая тумблерами. Секунда,– и вокруг стало светло как днем.

И Алина посмотрела вдруг на случившееся только что совсем иными глазами, будто переключатель сработал и в ней. Она набрала полные легкие, шумно выдохнула. На следующем вдохе закашлялась, потому что в салон нашло порядочно выхлопа от проезжающих иномарок. Сквозь слезы выдавила Артему:

—Пересядь, пожалуйста, на заднее сиденье. И поехали.

Спутник пожал плечами недоуменно, но спорить не стал. Алина не удержалась и, напоследок, все же метнула взгляд на внушительную выпуклость в брюках парня.

До дома добрались быстро, дивясь, что не встряли ни в одну пробку.

Разгружали машину в несколько приемов, заполнив половину кухни пакетами с провизией и бытовой химией. Артем было сделал попытку продолжить начатое на парковке, но Алина ловко увернулась. Впрочем, так и не сказав твердого «нет». Зять, снова посмурнев, буркнул: «Ладно, я в душ!», а она только принялась разбирать содержимое сумок, попутно размышляя о ситуации, как раздался звонок в дверь. Людочка, давняя подруга из соседнего подъезда, уже через минуту тараторила, комментируя последние местечковые новости и помогая рассортировывать покупки. Людочка с очередным претендентом на руку и сердце уехала год назад за границу, но не прижилась на чужбине. Или просто утомила своим буйным темпераментом бойфренда. Работа в четыре руки пошла быстрее, и, когда шум воды в ванной стих, последняя банка уже заняла свое место на полке.

—Чаем-то напоишь, хозяйка?

—И не только чаем.

Алина достала из холодильника початую бутылку коньяка, лимон, белую пузырчатую шоколадку.

—Помнишь, что я лю…

Она обернулась резко, гадая, что оборвало реплику подруги.

В дверях, все еще вытирая голову, стоял Артем. Белое махровое полотенце, обернутое вокруг бедер, составляло всю его одежду. Рельефные икры, широкие плечи, подтянутый живот, запах морского бриза от мужского шампуня,– разом ударили по чувствам. И не только она стала жертвой. Людин взгляд остекленел, губы, как в замедленной съемке, принялись складываться в изумленное «о». «Ладно хоть слюну не пустила!»,– с неожиданной неприязнью подумалось Алине. Но пришла в себя она все-таки первой, улыбнувшись широко, по-домашнему:

—Познакомься, Людочка, это муж моей Леночки, Артем. Молодой человек приятный во всех отношениях, но немного рассеянный. Артем, это тетя Люда.

Артем с недоумением переводил взгляд с одной женщины на другую. Он не слышал ни мелодии звонка, ни шума захлопывающейся двери.

—Очень приятно,– пророкотал таким низким бархатистым голосом парень, что у Алины екнуло сердце, а гостья расплылась в улыбке.

—Ну какая «тетя», ты что, Алиночка,– всплеснула руками подруга,– просто Людмила.

Гостья грациозно-наиграно протянула руку для поцелуя. Артем театрально поклонился, и, поддержав игру, символически приложился губами к протянутой кокетливо длани.

«Сучка, ты бы ему еще сразу в штаны… в полотенце, то есть, залезла!»– укол ревности отозвался болью под диафрагмой.

—Переоденься, пожалуйста, во что-то более приличное моменту,– немного жеманно обратилась теща к зятю,– и составь нам компанию!

—«Более приличное»,– стоило молодому человеку скрыться в своей комнате, жарко прошептала Люда,– ты прям, как из института благородных девиц.

Гостья, не спрашивая, налила себе стопку коньяка, опрокинула, занюхав долькой цитрусового.

—В былые годы побойчее была, а, подруга.

Хозяйка поморщилась. В отличие от гостьи, она не особенно любила вспоминать те самые «былые годы».

—А я уж грешным делом подумала любовник твой, Лин! А оказалось…

Подруга наполнила стопки, почти насильно заставив чокнуться с ней. Вторая порция спиртного заставила ее глаза заблестеть, а щеки порозоветь.

Людочка отцепила заколку, тряхнула головой, псевдоблондинистые спиральки рассыпались по плечам.