Алиса

Он словно пытается прожечь меня своим взглядом и ничего не говорит. Я уставилась на свои колени, скрестив на бёдрах пальцы рук. Что происходит? Мне хочется посмотреть ему в глаза, но я не решаюсь. И вряд ли вообще способна на это.

В голову приходит мысль, что всё мне это просто кажется. Бросаю быстрый взгляд на его плечо, и успеваю развеять свои сомнения. Он даже не шевельнулся. Сердце забилось быстрее, ладошки стали влажными, я быстро хлопаю ресницами и нервно сглатываю, словно стараясь отогнать от себя страшный сон после пробуждения.

Он снимает одну перчатку. От его следующего действия я вся напрягаюсь, жадно вбираю в себя воздух и задерживаю дыхание, глядя на его ладонь, лежащую на моей руке чуть выше локтя. Грудь у меня скачет от учащенного дыхания. Он слегка сжимает то место, на котором я ощущаю его большую, тёплую ладонь.

– Всё будет хорошо. Я не сделаю тебе больно. Обещаю. – Голос его стал низким, он говорит почти шёпотом, но в кабинете так тихо, что его слова звучат очень чётко и гулко раздаются в моей голове. Он убирает руку, и в кабинет возвращается ассистент. Перед глазами у меня пелена, я уже не вижу и не слышу, что происходит вокруг. Место, к которому доктор только что прикасался, горит, будто он не слегка ущипнул меня, а сделал «крапивку».

Он снова становится подвижным, «живым» и весёлым, а я ещё больше погружаюсь в себя. Пока мы были в кабинете одни, мне показалось, что он смотрел на меня как-то по-особенному. Не так, как доктор смотрит на своего пациента. И это прикосновение, хриплый шёпот… Но, может, мне это действительно лишь показалось.

Доктор берёт какой-то инструмент, приказывает открыть рот, и я повинуюсь. Я напрягаюсь, закрываю глаза, чувствую себя более неловко, чем до того, как он залез руками в мой рот. Представляю, как я нелепо выгляжу со стороны и тут же отгоняю это видение, успокаивая себя тем, что это его работа. Да и чего я вообще стесняюсь?

Он отстраняется на пару секунд, и, когда возвращается, я успеваю заметить резиноподобный материал в его руках, который он прижимает двумя пальцами к моей верхней челюсти.

Пока он держит эту липкую штуку у меня во рту и болтает с Каримом, я успеваю рассмотреть его лицо. Такой же мягкий и тёплый, как его голос, взгляд. Тёмные, карие глаза, в уголках – морщинки-следы от улыбок. Аккуратненький, кругленький носик. Ухоженная, остриженная борода. Мягкие розовые губы, вечно раскрывающиеся в широкой и доброй улыбке. А за губами красивые, ровные зубы. Он похож на большого плюшевого мишку.

Мне вдруг сильно захотелось прикусить его пальцы, находящиеся в моём рту. Но я дёргаю головой (насколько это возможно) и интенсивно моргаю, отгоняя это странное желание. С чего бы это мне захотелось его укусить?

Он вовремя обращает на меня внимание и вынимает этот материал из моего рта. За ним тянутся слюни… Я щурюсь от неловкости и досады. Но доктор, в отличие от меня, совсем не меняется в лице. Он аккуратно наматывает слюну на свободную руку в перчатке, затем берёт салфетку и вытирает уголки моего рта.

Мой доктор снова приземляется в кресло и пододвигается ко мне.

– Ну что, порядок?

Глаза мои устремляются куда угодно, только не на него. И он наклоняется ко мне так близко, что, кажется, вот-вот я почувствую его халат своими голыми предплечьями. Но этого не происходит. Однако он жадно продолжает попытки поймать мой взгляд, придвигается ещё ближе и застывает в этом положении. Я решаю посмотреть на него, может, тогда он отодвинется от меня и позволит мне спокойно дышать. Мои голубые глаза встречаются с его карими глазами, и мне снова кажется, что он смотрит на меня совсем не как на пациентку. Становится трудно дышать. Он слишком близко. Кажется, он может слышать беспокойный стук моего сердца. Потому что я его очень хорошо слышу – так сильно моё сердце ещё никогда не билось. И чем же этот доктор так зацепил меня? Своим странным поведением? Пора перестать влюбляться в тех, кто уделяет мне хоть чуточку внимания.

О чём это я? И не влюбилась я вовсе. Да, признаю, он мне нравится. И, быть может, я прислушаюсь к совету мамы – посмотрю на него с другой стороны. Опять вру. Уже посмотрела… Да Господи! Я вижу его первый раз! Ну ладно, второй (первый был на фото). Чувствую себя полной дурой (самобичевание, самокритика и ненависть к себе – «пустяки», от которых мне мама также настоятельно советует избавляться).

Наконец, он отстраняется и придвигается к рабочему столу, указывая на расположенный напротив него стул, и я послушно перемещаюсь туда.

Он достаёт макет чьей-то челюсти и начинает что-то объяснять. Но я не слышу. Слушаю, пытаюсь, но не слышу. Не понимаю, что он мне говорит. Лишь вижу.