Алиса Длинные Ноги

Я языкам заморским не обучена, а вы требуете барышня, называете меня землянкой, а я - земляника, - крестьянка сурово посмотрела на графиню Алису Антоновну, сменила подгузник ребенку (изо мха заменила на сено). - Без премудростей в ванну прыгнула золотую - благодать, награда мне за побои матушкины, милуюсь с предсказательницей, целую её страстно в уста сахарные, жадно, с уважением к достоинствам богатой гадалки - так ветерок в поле целует колосок пшеницы.

- ФУЙ! Ложь, нелепости, обман ты мне говоришь, полагаешь, что я - балерина для пикника, не отличу кривду от Правды? - графиня Алиса Антоновна качала миленькой головкой (нахваливала себя за такт, слегка бранила за дурные слова, но они - не от души, а от чёрта, и словам тем место в погребе, куда учителЯ складывают наглядные материалы для уроков рисования и поэзии. - Уроки жизни не пошли тебе на пользу, командовать батальоном гусар тебе не написано на роду; не целуются - ОХ! слово и понятие срамное - девушки с девушками - нелепо это, ни в одном романе не описано пером бойкой писательницы с ресницами-лавровыми венками.

Поцелуй - удел молодоженов, после свадьбы благородные леди целуются с мужьями-рыцарями, и никак иначе; Земля сошла бы с орбиты Плутона, если бы девушки прикасали губы к губам - не скажу "целуются", не оскверню уста свои благочестивые дурным словом, эмоционально расшатанным.

С животными даже графине положено обмениваться робкими прикосновениями губ к волосатой мордочке: с цыплятами, с котятками, с белочками, а глаза у белок - изумруды подпольные, ЮАРовские.

Но не с особями своего вида, тем более одного - пола разнузданного, не институтского!

- В Вашем Мире, барышня, пьянство торжествует над победой в войне, а у нас, по бедности и девушка с девушкой милуется - ловим момент, копим впечатления и деньги; муж, может быть, и не поцелует, сгинет в угарном дыму самогоноварения - так пропадает в волшебном тумане последняя копейка.

Намиловалась с гадалкой, даже вода в ванной золотой вскипела, отражала дальние города с пузатыми ослами и говорящими луковицами.

Вышли, обтираем друг дружку шёлковыми полотенцами, я шёлк во второй раз в жизни видела, умилилась, расчувствовалась, призналась гадалке, что бабушку отравлю, а когда старушка в агонии с печки упадёт, расскажу ей о чудесном шёлке из шатра коленопреклонённой гадалки!

"Полноте, милый друг, София, - гадалка небрежно бросила холеное тело на диванчик из кожи замшелого купца, который в наивной гордости полагал, что обманет предсказательницу, продаст гнилой картофель - голова чёрта, а не картофель в мешке лиходея. - Бабушка ваша - отработанный материал, её избушка слилась с избой вурдалака, не до бабушки нам дело, а до вашего жениха и до удивительной институтки со сформировавшимся мировоззрением распутницы.

Из другого Мира на твою голову свалится барышня - белая, кисейная, пена у неё, а не платье, а суждения опасные, огненные, чёрный дым из рассуждений - изменить наш Мир, обучить всех пляскам, пению, неведомым политесам и оторвать мужчину от женщины, наградить его белыми панталонами и бескорыстием - ужас!

Потом и заупокойное пение от морально устойчивой барышни!

Ты, София - избранная ежиха, на твою голову беда упадёт, лошадиные невидимые шпоры тебе прибьёт к розовым мозолистым пяткам - одногодка тебе распутница, но умом - старец с бородой выше неба". - Гадалка в изнеможении прикрыла глаза салфетками с вышитыми петухами, махнула рукой, чтобы я удалилась, не портила картину ночи; белая я, сдобная, выделяюсь на фоне чёрного и серого!

"Прекрасная гадалка с черепом и костями на татуировке! - я подластиваюсь, ноги предсказательнице медовой водой с сахаром омываю, себя обделяю, лоб расшибаю в величайшем сожалении, но подластиваюсь - в подобострастии высшая служба крестьянки. - Вы о девице из другого Мира мне рассказали - не боязно мне, с парубками без тщеславия по сеновалам барахтаюсь, руками живых домовых душу, а тут - ФЬЮ!

Не испугаете деревенскую девку чёртом в общей бане!

Но жених мой расписной, где валяется? под каким кустом вино пьет литрами, уподобляется свинье на переправе?

Жениться мне надобно, годА - пятнадцать, а я не беременная - стыдно перед бородатыми подружками и умалишенной матушкой с глазами яхонтами.

Матушка на крышу заберется, в коробейников кирпичи из окаменевшего навоза швыряет, проклинает торговцев, потому что - не женихи и жениха на продажу не принесли, суп без мяса коробейники.

"Жених - просо, под кустом найдешь его у пня с рогами, живой пень - душа вампира в пне спрятана; нет знакомых дам у пня, поэтому молодцев недобрых привечает, будто магнитом железные гвозди ворует! - предсказательница на прощание поцеловала меня крепко-крепко, по эльфийски, подтолкнула в раздувшиеся ягодицы - так утка учит львёнка плавать. - Ступай по битому стеклу осторожно, думай о погибели из другого Мира, а жених - слюбится, стерпится за минуту - продолжение жизни в среде брусники и клюквы!"

Я вышла из шатра, сарафан не надеваю - к чему, если жених рядом, ожидает меня, видит в угарном бреду тщедушного копателя кладов?