Алиса в Итакдалии

Проблема заключалась в том, что она верила, но не доверяла Оливеру. Несколько лет назад мальчик ранил ее глубже, чем думал, болезненно задев гордость и самолюбие, – и это сделало Алису холодной, и жесткой, и упрямой. Но теперь она видела, что борьба с Оливером вредит ей самой. Где-то в глубинах Итакдалии ее ждал отец – а это значило, что она должна довериться своему спутнику независимо от того, какой никакой он ее считает.

Оливер одним пальцем приподнял ее подбородок, и когда их взгляды встретились, оба извинились. Улица наполнилась словами сожаления и примирения.

Оливер почти улыбнулся.

Алиса тоже.

Затем она нашарила его руку и крепко сжала.

Ну, вот мы и здесь

Путь занял дни. Недели. Месяцы и годы.

– Незачем так драматизировать, – сказал Оливер. – Прошло всего пятнадцать минут.

– Но я замерзла, – пожаловалась Алиса и тут же чихнула.

Оливер остановился и смерил ее внимательным взглядом.

– Да, похоже на то.

На лице мальчика появилось озабоченное выражение. Они снова были друзьями и теперь бок о бок выбирались из Дремоты по булыжной мостовой.

– Ладно, – сказал Оливер. – Не волнуйся, мы уже почти на месте.

Но «почти» все никак не кончалось, и чем дальше они шли, тем призрачнее становилась деревня и ее огни. Пока они проходили центр, глаза Алисы с жадностью поглощали то роскошество, которого был лишен ее желудок: оранжевые языки пламени – настоящие и нарисованные; глянцевый черный задник; толкотня, беготня, охи и вздохи. В Дремоте было зябко, но оживленно. Пыхтели трубы, кричали дети, прохожие оставляли на тротуарах тающие клочки разговоров.

Теперь все это осталось позади.

– И куда мы теперь? – спросила Алиса Оливера. – За карманной книжкой?

– Вверх, – объявил мальчик радостно.

– Господи, Оливер, неужели последние полчаса нас ничему не научили? «Вверх» – это не ответ.

– Точно, – ответил он с испугом. – Точно, прости. Говоря «вверх», я имел в виду «в небо». Видишь ли, я спрятал книгу в облаках.

Алиса подумала, что объяснение, которого она так страстно желала, только еще больше все запутало. Теперь она уже не была уверена, что хочет понять Итакдалию.

Как бы там ни было, в носу у нее снова засвербело – поэтому девочка торопливо высвободила руку, на всякий случай продолжая держать Оливера за тунику. Однако тревога оказалась ложной. Алиса подавила порыв чихнуть и шмыгнула онемевшим носом. Последние воспоминания о солнце растаяли бесследно, прихватив с собой остатки тепла.

– Ну ладно, – сказала Алиса, когда на дороге снова воцарилась тишина. – Так почему у тебя не получилось?

– Что не получилось? – спросил Оливер, заметно напрягшись.

– Спасти папу. Почему в первый раз у тебя не вышло?

– Я… – Оливер замялся. – Ну, я…

Девочка видела, что он прямо сейчас принимает непростое решение – решение, которое должно было направить их дружбу по тому или иному пути. Сможет ли он поделиться с Алисой неуверенностью в себе? Осмелится ли обнажить перед ней свою слабость? Что же он выберет, хм? Правду или недомолвку, правду или недомолвку, правду или…

– Просто я оказался не так хорош, – наконец признался Оливер.

(Ага, кусочек правды. Тоже неплохо.)

– Я зашел в тупик. В конце все стало совсем запутанно, и я понял, что мне нужна помощь.

– Моя помощь? – уточнила Алиса одновременно польщенно и с подозрением.

Оливер остановился и посмотрел ей прямо в глаза.

– Да, – ответил он прямо. – Ты ведь понимаешь почему? Хотя бы догадываешься?

– Потому что он мой папа? – предположила Алиса, вглядываясь в лицо мальчика в поисках ответов. – Потому что тебе нужно знать о нем что-то, что знаю только я?

Оливер в нерешительности отвел взгляд. Затем улыбнулся и покачал головой.

– Ну, это можно обсудить и позже, верно? А сейчас, – добавил он, снова устремляясь в темноту, – нам лучше держать ушки на макушке. Итакдалия только и ждет, когда мы зазеваемся. Здесь на каждом шагу расставлены ловушки и обманки – хитрее или глупее, чем ты думаешь. Это странная и опасная земля… Думаю, потому твой отец и не смог вернуться, – печально подытожил мальчик.

– Наверное, – поежившись, кивнула Алиса.

Напоминание о постигшей отца судьбе было болезненным, но девочка не дрогнула. Три года она волновалась за папу и гадала, куда он ушел, – а теперь была близка к нему, как никогда.

И при этом ужасно, ужасно далека.

Алиса мечтала о возвращении отца, как другие люди мечтают о богатстве и славе. Она сотни раз воображала себе их воссоединение – каждую слезу, улыбку и судорожное объятие. Но в итоге оказалось, что фантазировать о счастливой встрече удобнее издалека. Теперь девочку переполнял лишь страх. Что, если у них с Оливером ничего не получится? Что, если она испортит все какой-нибудь дурацкой ошибкой – и папа останется в Итакдалии навсегда? Как она сможет примириться с этой потерей, зная, что сама же в ней виновата?

Тревоги окутывали Алису, словно тяжелый плащ, туго стянутый на горле. Но как бы она ни боялась провала, Итакдалии и таящихся в ней ужасов, девочка продолжала шагать вперед. Пути назад не было.