Алиса в Стране Чудесных Клёнов

— Это естественный интерес и практическое любопытство, — отвечает она, не теряя ни секунды, и мягко постукивает меня по носу подушечкой указательного пальца. — Сколько девушек было в этой комнате до меня?

Вау! Она ревнует! Она завоевывает моё сердце снова и снова, и я не представляю, как такое возможно. Здесь, конечно, были девушки, но я не хочу даже думать о них. Теперь они для меня ничего не значат. Всё, что было до неё, — неважно. Вот почему я абсолютно искренен, говоря, что всё это для меня тоже впервые.

— Я — сын врача. Защищать — моё второе имя, да будет тебе известно, — гордо говорю и разражаюсь смехом.

— А я-то думала, что ты — Рудольф. Вот же обманщик!

Я обнимаю её, надеясь, что она не будет больше задавать вопросов о моих бывших.

— Кстати, в моей прикроватной тумбочке нет ящика, если ты не заметила, — затем добавляю шепотом: — Но я настоятельно не рекомендую открывать шкаф. В нём хранится половина ассортимента самых развратных секс-шопов и всё прочее, о чём ты даже не догадываешься, а я пока не разобрался, как пользоваться. Опасаюсь, что моя долгая и насыщенная сексуальная жизнь может напугать тебя, поэтому сегодня не покажу, не уговаривай, — подмигиваю ей, и мы оба хохочем, зная, что это неправда. Что ж, я, по крайней мере, надеюсь, она понимает, что я шучу.

— Сколько времени у нас осталось? — спрашивает она позже, беря меня за руку, чтобы посмотреть на запястье. — Вау, ты все-таки изменил своё мнение о цифровых устройствах.

Элис смотрит на мои смарт-часы, о которых я рассказал ей в тот день, когда мы встретились.

— Что случилось с хронографом? Забыл зарядить?

И это как никогда удачное время, чтобы рассказать ей историю о моих старых часах, соединяющих моё прошлое с нашим будущим через саму Элис.

К тому же, это поможет нам прийти немного в себя до того, как наши родители поднимутся наверх, что тоже на руку.

— Присаживайся сюда, пожалуйста, — говорю, жестом приглашая свою девушку присесть на моё супер комфортное кресло у компьютерного стола. Пока она с присущей только ей грацией занимает предложенное место, я на пару дюймов приоткрываю дверь и сажусь на пол у её великолепных ног, прислонившись спиной к кровати. — Хочу рассказать тебе кое-что интересное, на что ты меня вдохновила.

Хочется, чтобы Элис села на моё кресло не только потому, что оно по-настоящему удобное, но и по причине, что это поможет мне держаться от неё подальше. Звучит по-идиотски, но это исключительно на случай, если наши матери решат внезапно проверить, ведём ли мы себя прилично, что, действительно, сложно. Какой дурак сказал, что дома и стены помогают? Чушь какая-то…

Так вот, это кресло подходит только для одной задницы, и как же этой глупой штуковине везёт, что именно на ней сейчас сидит такая шикарная попа.

Конечно, мне трудно думать о чём-то другом, когда Элис играет с положениями сидения, привлекая всё моё внимание к себе. Это кресло, венец творения офисной мебели, имеет: регулировку угла наклона спинки, расположение коленей, подгонку по высоте подлокотников и плюс один сюрприз, о котором Элис пока не догадывается. Что ж, там, определённо, есть, что можно понастраивать и покрутить, но взвинчивая отчего-то меня.

— Тут больше разнообразных позиций, чем в дорогущих автомобилях, — говорит она со смешком. — Сколько секунд этому стулу требуется, чтобы разогнаться с нуля до шестидесяти миль в час?

— Элис, если ты перестанешь меня отвлекать, я чуть позже с удовольствием покажу тебе, сколько секунд точно требуется для разгона мне, с демонстрацией позиций, — обещаю полушутя. — А теперь перестань вертеться и посмотри на меня, пожалуйста, — прошу, чувствуя себя отчего-то одиноким, не видя её волшебных глаз.

Хватаюсь за одну из её тонких лодыжек, ставя её на “якорь”, чтобы она передохнула, но в то же время для меня это лишь противоположность успокоению. Располагаю её ножку в стильной туфле у себя на коленях, наслаждаясь хоть такой близостью, и начинаю рассказывать историю, финалу которой я обязан только Элис.

— Помнишь, я говорил тебе, что мой биологический отец бросил нас, когда мне было около десяти лет?

— Да, помню, — тихо отвечает она, прикусывая свою сладкую нижнюю губу, наверное сострадая мне-ребёнку, потому что Элис очень добрая.

— Ну, на самом деле тогда он ушёл от нас во второй раз, — вздыхаю, но заметив её жалостливый взгляд, отворачиваюсь, чтобы мне не стало неловко за это. — Нет, сейчас мне не грустно из-за этого, не переживай. У меня лучший в мире отец, замечательная семья и всё так, как и должно быть. Я не сожалею ни о чём, что когда-либо случилось в моей жизни, — в эту секунду снова встречаюсь с ясными глазами Элис и понимаю, что мои слова уже не являются правдой. — Точнее, я раньше никогда не сожалел ни о чем, что произошло до того, как я облажался с тобой. Это была поворотная точка в моей жизни, изменившая меня.

— Надеюсь, что эта перемена была к лучшему? — спрашивает она с лукавой улыбкой, игриво подталкивая меня ногой, которую я держу.