Алистер Кроули

Вернувшись в Париж, он часто посещал Ле Шат Бланк на улице Рю д'Одесса, где собирался кружок, который заставлял начинающих художников испытать свои силы в комнате наверху, функционирующей как эксклюзивный клуб. Писатель Арнольд Беннетт встретил там Кроули, впечатленный авторитетной атмосферой мага, его поэзией и огромными кольцами[65]. Любитель инженю, писатель Уильям Сомерсет Моэм воспринял игры Кроули как реальность и задумался над подлинностью хваленых магических способностей поэта, заключив, что Кроули был «фальшивкой, но не полностью», — замечание, показывающее, что Моэм смутно уловил человека, стоящего за образом, или мага, стоящего за этим человеком. Моэм обвил этот образ вокруг своих способных литературных пальцев и превратил Кроули в колдуна Оливера Хаддо в «Маге». Хаддо использует силу воли, чтобы заманить невинную девственницу в черные алхимические тиски. Укол ревности? Первый успешный роман Моэма представляет собой раннее видение «демона Кроули», которое многих обманывает. Кроули изящно воспринял эту мерзость, полагая, что диалог Хаддо раскрыл качества, которыми он гордился больше всего, но книга, тем не менее, была бесстыдной кражей его собственных остроумных замечаний, смешанных с литературным плагиатом. Тогда единственной оригинальной вещью в нем был Алистер Кроули.

Той весной он опубликовал Summa Spes, продукт, как он выразился в «Исповеди», «определенного отстраненного разочарования». Summa Spes означает «Вершина надежды» или «Сумма надежды», и это ироничное двусмысленное значение можно сравнить с его стихотворением, написанным на леднике Балторо в «Лагере Отчаяния»[66]. Summa Spes блестяще сочетает буддийскую оценку человеческой тщетности с нераскаявшейся позицией Кроули о чувственных удовольствиях, которую хорошо обслуживают в Париже:

А страсть — его исток,
Я вновь берусь за лиру,
Чтоб выразить восторг:
Коль смерть убьёт меня,
Не стану унывать я,
Я жил, огонь храня,
Жалеть о том — проклятье.
Хор:
Пусть умру, когда пить Буду опять,
Девку целовать Или сучку любить.
Жил всегда как свинья.
Я с навозом одно.
Словно пёс, сдохну я,
Сдохну — и решено!

Он уехал из Парижа и приехал в Лондон — впервые почти за три года.

* * *

В Институте Варбурга сохранилась афиша, рекламирующая постановку «Викинги» Генрика Ибсена. Кроули прочитал Ибсена, спускаясь на каноэ по Миндон Чонг. Гордон Крейг поставил «Викингов» в Императорском театре со своей матерью Эллен Терри в роли Хьердис и Оскаром Эшем в роли Сигурда в период с 13 апреля по 14 мая 1903 года. The Times опубликовала рецензию на нее 16 апреля[67]. Кроули сделал свой собственный обзор актеров второго плана, вписав свои выводы в афишу:

Мисс Уиллер — очень сильно отсасывает.

Мисс Клэр — хорошо трахается.

Хотя пахнет скорее рыбой.

Замечательная малиновая пизда. Сильные судороги.

Летом Кроули подвергся нападению нигилистического отвращения. Он через многое прошел, и внезапно все это стало неважно. Период его жизни подходил к концу. Он доверил «подготовительную» запись своему дневнику 9 июня 1903 года:

В 1899 году я приехал в Дом Болескин и привел все в порядок с целью проведения операции Мага Абрамелина.

Я изучал церемониальную магию в течение многих лет и достиг заметного успеха.

Мои боги были богами Египта, истолкованными в духе, близком к богам Греции.

В философии я был реалистом каббалистической школы.

В 1900 году я уехал из Англии в Мексику, а затем на Дальний Восток, Цейлон, Индию, Балтистан, Египет и Францию. Здесь я остановлюсь, чтобы подробно описать соответствующий прогресс моей мысли. Пройдя стадию индуизма, я отбросил все Божества как неважные и в философии был бескомпромиссным номиналистом [слова — это только слова и не обязательно обозначают реальности]. Я могу называть себя ортодоксальным буддистом.

С оговорками: