Алистер Кроули

Здесь нет никаких предубеждений против меня; вчера Ульштейн — очень крупный издатель — попросил меня написать серию рассказов. Главный человек Рейнхардта читает «Мортаделло», не задумываясь о моих ужасных взглядах на Супралапсарианство[504].

Ничто из этого не произвело эффекта в Лондоне. 20 ноября Картер сообщил Йорку, что он сыт Кроули по горло после «испано-португальского эпизода». Затем Кроули предложил деловую сделку: «Я не ответил на его письмо»[505].

6 декабря Билл, страдающая от менструальных болей, ударила Кроули ножом для резки мяса, и «затем», как он выразился, «стала неистовой». Его чуть не убили, о чем он сообщил Йорку:

Я воспринимаю это как сообщение о том, что я все еще нужен, как в случае с китайским пони [в 1905 году]. На четверть дюйма ниже было бы смертельно. Я сделал распоряжения на всякий случай. Билл сегодня намного лучше, и она веселее[506].

На Рождество 1931 года был устроен большой ужин с Карлом, Хеди и Джеральдом Гамильтоном. Хеди вполне могла быть потрясающей красавицей Хеди Кислер, которую миллионы в течение нескольких лет знали, как кинозвезду Хеди Ламарр[507].

Появились Кристофер Ишервуд и поэт Стивен Спендер. Ишервуд расскажет о своем берлинском опыте в фильме «Я — камера», на котором был основан мюзикл «Кабаре». Герой из «Мистер Норрис садится в поезд» Ишервуда вероятно, был списан с Гамильтона. Удивительная группа талантов поразила Берлин радостным туром по пабам:

Мы с Билл погнались за Хеди. Позже Cozy Corner — отличное развлечение с мальчиками — Charley's-Johanniter Keller на Бойссельштрасе. Какое-то кафе на Фридрихштрассе. — Freidrichskeller.

В канун Нового года Кроули, вероятно, по предложению Ишервуда, пошел на гомосексуальную вечеринку на Зелтенштрассе, 2: «Ужасно скучно, претенциозно и гротескно. Уехал в 11:30, чтобы пойти с Билл на новогоднюю прогулку — невероятное очарование под звездами и через Шпрее в Бельвью. Такси из Шарлоттенберга».

Новый 1932 год. Кроули обратил внимание на прибытие гинеколога доктора Нормана Хейра в Берлин; они встретятся позже в этом году[508]. Врач присутствовал на конгрессе Deutsche Gesellschaft fur Gynakologie во Франкфурте в июне, и его не называли силой морального разложения. Кроули подумал о том, чтобы вложить свою работу в оздоровительную терапию.

Тем временем он и Гамильтон обдумывали идею книги о Берлине, которую он попытается продать в Лондоне в конце года. Автобиография Гамильтона «Как это было со мной» описывает его изумление, когда после смерти Кроули Йорк показал ему доказательства того, что за ним шпионили[509]. Следующее письмо Кроули Йорку показывает, насколько рискованным было положение Кроули на самом деле:

Если он [Гамильтон] узнает, что я таков, каким родился, моя полезность закончится; и если он даже заподозрит, что у меня есть какие-либо отношения с Н [ «Ником» Картером], помимо подшучиваний над ним, через неделю или две у вас будет работа с этим бальзамировщиком. Поэтому, пожалуйста, избегайте обсуждения моей политики или, если вас заставят это сделать, скажите, что вы считаете меня большевиком как минимум на 80 %. Пожалуйста, отнеситесь к этому со всей серьезностью и будьте настолько осторожны, насколько умеете.

Я слышал, что Анни Безант страдает старческим слабоумием и умирает. Она может умереть в любой день. Крайне важно, чтобы я был немедленно и во всеуслышание провозглашен как законный преемник Е. П. Б[лавацкой]. Что касается моей репутации, то я Безмолвный мученик. Клевета иезуитов — яркий знак моей миссии.