Алитет уходит в горы

— Шкура! — сказал Лось. — Создал себе экзотическую философию и думает морочить мне голову!

— А что такое, Никита Сергеевич? — спросил радист.

— Геолог пишет, что американские шкуны ходят к этому «философу». В тундре геолог нашел даже локомотив.

Глава пятнадцатая

Эрмен вместе с инструктором Осиповым собирался отгонять вельботы. Старик Ильич молча стоял на берегу и внимательно вглядывался в открытое море. Он повернулся кругом и, посматривая на небо, сказал:

— Четыре дня будет дуть южный ветер. Потом опять придут льды к берегу. Пожалуй, мне самому надо поехать вместе с вами.

— Поедем, отец, — сказал Эрмен. — Может быть, трудно будет в пути? Оттуда на собаках приедем. Две упряжки погрузим в вельботы.

— Подождите, — сказал Ильич, — я поговорю еще со стариком Комо.

Южный ветер гнал льды от берега, они уже отошли далеко, и только припай оставался вдоль всего побережья. Море чуть-чуть плескалось, но вдали уже белели барашки. Низкое небо закрывало и море, и землю. Солнце еще не показалось.

Одетый по-дорожному, вернулся старик Ильич.

— Поехали, — сказал он.

Вельбот скользнул по припаю в воду, за ним другой, и люди быстро стали грузить собак. Охотники несли их в вельбот на руках, как младенцев. Псы скулили.

Застучали моторы, взвились паруса, и вельботы пошли вдоль побережья.

Лось стоял, на берегу и глядел на отходившие вельботы. Ильич сидел на руле и зорко смотрел вперед.

Лось вспомнил всю историю с удушением этого старика и с удовлетворением подумал:

«Вот так и надо поступать. Надо вырывать здешний народ из цепких лап суеверий, тьмы и невежества. И мы, большевики, это сделаем».

Вельботы скрылись из глаз, и Лось пошел в ярангу Ильича, где теперь он жил.

В — пологе старика Ильича, несмотря на отсутствие двух мужчин, было тесновато. Лось разделся и, укрывшись байковым одеялом, быстро уснул.

Утром приехал Ярак. Жена Эрмена стала угощать его. Они тихо обгладывали тюленьи косточки, готовясь к чаепитию. У другой стенки лежали дети. Все молчали, чтобы не разбудить Лося.

С улицы доносился шум шелестящей крыши. Внезапно Лось проснулся и, прислушиваясь к шуму, не поворачиваясь к людям, спросил:

— Какой ветер дует?

Женщина отложила косточку и торопливо ответила:

— Хороший. Южак дует. Теперь вельботы далеко ушли. С мотором и парусом они быстро побежали, на собаках не догонишь.

Лось повернулся на другой бок и увидел гостя. Ярак был в матерчатой рубашке и молча улыбался, поправляя прическу.

— Яра-а-ак приехал! — радостно крикнул Лось, поднимаясь с постели.

— Да, приехал. Опять помогай, Лось, — сказал Ярак.

— С Мэри что-нибудь случилось?

— Нет. С ней ничего не случилось. Маленький родился. Она лежит у доктора. Все очень хорошо. И Мэри, и Рультына говорят: шибко хороший доктор.

— Ну, поздравляю тебя! А что же случилось?

— Пушнина пропадает, — тихо, с грустью ответил Ярак. — Много пушнины пропадает, — и он неторопливо рассказал о своем столкновении с Жоховым. — Железными пломбами запер мешки с песцами. Вот какие новости, — закончил Ярак.

— Нехорошие новости, — сказал Лось.

— Совсем плохие. Жохов — неправильный человек. И доктор сердился на него. Письмо писал тебе, но только я забыл его, торопился.

— Хорошо, Ярак. Ты очень хорошо сделал, что приехал. Ты привез важные новости. Сегодня же вместе с тобой я поеду к Жохову.

— Опять на охо-о-ту, Лось? — спросила женщина.

Лось чувствовал, что дорога уже утомила его. Ежедневно просиживать на нарте по восемь — десять часов было нелегко: часто заставали пурги, постоянный холод изнурял его. И все же Лось выехал вместе с Яраком в тот же день.

На пятые сутки ночью они прибыли в селение Лорен. Мэри все еще лежала в больнице. Ярак сам приготовил кофе, и, закусив, они легли спать.

Рано утром Ярак убежал в больницу взглянуть на Мэри и новорожденного сына. В комнату вошел Жохов. С притворной учтивостью и с беспокойством в глазах он обратился к Лосю, разглядывавшему букварь:

— Здравствуйте, Никита Сергеевич. Редко вы нас навещаете.

— Да, очень, очень редко… И это очень плохо, — ответил Лось.

— Конечно, плохо. Вон и Ярак отбивается от рук. Взял да и уехал больше чем на неделю, не спросясь. Увез ключи, и в пушной склад не попаду. А пушнину надо проветрить.

Лось молча смотрел на Жохова.

— Да, нехорошо, — неопределенно сказал Лось.

— Это самовольство посеял инструктор Осипов. К дисциплине, к порядку их надо приучать, товарищ Лось, а не к самовольству. Народ они темный. Прислушиваться должны, учиться у нас, у русских.

Жохов грузно опустился на стул. Стул заскрипел. Лось, кружа по маленькой комнате, сказал:

— Но кое в чем они и нас могут поучить…

— Конечно, к примеру, в тюленьей охоте они лучше понимают.

— Вы раньше где работали, Жохов? До революции?

— Я?.. В Красноярске работал. Двадцать пять лет там работал меловщиком. Я — в Красноярске, Русаков — в Чите. Мы крупные специалисты. Из Красноярска меня вызвало ОКАРО. Председатель правления меня хорошо знает. Дружок мой, — подчеркнул Жохов.

— Что ж, покажите мне свою факторию.

— Пойдемте, пойдемте. С удовольствием.