Алитет уходит в горы

— Уйди подальше. Дрогнет рука — беда будет! — крикнул кто-то из толпы.

— Стреляй, стреляй, Тыгрена! — настойчиво кричал Айе, веря в глаз Тыгрены, как в свой.

После второго меткого выстрела Айе схватил бутылку и, на весу подставляя донышко ее, крикнул:

— Так стреляй, Тыгрена. В руке пусть будет бутылка!

Тыгрена молча опустила ружье.

— С ума сошел этот парень! — с укоризной сказал Ильич. — Заставьте его положить бутылку на снег.

Раздался третий выстрел — и пуля прошла мимо цели.

— Глаз испортил мне Айе, — недовольно сказала Тыгрена.

Ваамчо сочувственно улыбнулся ей.

В полдень начался бег на собаках. Десятки нарт стояли наготове в один ряд. Псы скулили и нетерпеливо рвались вперед.

Они запряжены по-праздничному, не длинной вереницей, а веером. В корню каждой упряжки по четыре собаки, дальше — по три, потом — по две и впереди — вожак. У всех по десяти собак. В такой запряжке их можно нахлестывать кнутом.

С возрастающим возбуждением громко переговаривались люди, бурно взмахивали руками, спорили, стараясь предугадать исход состязания.

Ильич суетился около нарты своего сына Эрмена, торопливо перепрягая собак с одного места на другое, и давал последние указания. Наконец он дернул вожака за ухо и отбежал в сторону.

Кому не захочется получить такой приз, как новый винчестер и двадцать пачек патронов? Правда, есть второй и третий призы, но все это по сравнению с ружьем мелочь: куль муки, отрезы ситца, табак и разные незначительные вещи.

— Ну, как, Ильич? — весело спросил Лось.

Старик лукаво, но с уверенностью подмигнул, еще раз побежал к вожаку и поправил на нем алык.

— На какую упряжку ставите, Андрей Михайлович? — спросил доктор.

— Я ставлю на Айе.

— А я — на Ярака.

— Ога-ого! Хитер пошел народ, — сказал Лось. — У Айе упряжка Алитета, у Ярака — Томсона.

— Не хотите ли принять участие, Никита Сергеевич, в этом тотализаторе? — спросил доктор.

— Хочу! Я ставлю на Эрмена.

Андрей рассмеялся:

— У него же кошки, а не собаки, Никита Сергеевич.

— Не беспокойся. Смеяться последним буду я. Хочешь условие?

— Какое?

— Придет первым Эрмен — ты отдаешь своего Рыжика. Если Айе — возьмешь любую собаку из моей упряжки.

— Согласен, — сказал Андрей, — но только мне жалко тебя: проиграешь.

— Цыплят считают по осени. Ну, так как? По рукам?

— Идет. Можно давать сигнал!

Андрей выстрелил из винчестера, предназначенного на первый приз.

С шумом, криком, гиканьем, размахивая кнутами, наездники устремились вперед. Одна упряжка, не успев отъехать, запуталась; каюр, под общий хохот, вскочил с нарты, быстро распутал собак и, злобно нахлестывая их, помчался вдогонку. Но вот из-за холма показались первые нарты. Толпа пришла в движение. Все зрители исступленно закричали, взмахивали рукавицами, шапками, будто сами мчались на нартах:

— Ярак! Ярак!

— Айе! Айе!

Как и следовало ожидать, эти две упряжки сильных, рослых псов мчались впереди всех. Собаки бежали рядом вскачь, сверкая обезумевшими, злыми глазами. Стоило одной упряжке хоть немного выдвинуться вперед, другая вырывалась вслед за ней, тут же настигала ее.

В решительный момент Айе привскочил на колени и резко хлестнул собак. Упряжка быстро вышла вперед. Собаки Ярака рванули и с ходу бросились на упряжку Айе. Визг, лай, замелькали клыки. Псы рвали друг друга, не чувствуя ударов кнута.

Ярак и Айе с силой торопливо растаскивали их.

Держась сторонкой, мимо них, стремительно промчался Эрмен. Он стоял в нарте без шапки и, ухватившись за баран, ожесточенно нахлестывал собак.

Толпа неистовствовала.

Ильич бросил рукавицу на снег, сорвал шапку и истошным голосом завопил:

— Давай! Давай! Эрмен, давай!

Вместе со стариком, взмахивая рукой, кричал и Лось.

Эрмен подкатил первым. Вслед за ним прискакал и Ваамчо.

Запыхавшись, Лось подбежал к Андрею и сквозь смех проговорил:

— Андрюшка! Рыжик с тебя!

Ильич гладил вожака, растянувшегося с высунутым горячим языком. Эрмен тоже лежал на снегу и вытирал потное лицо.

— Я так и знал. Чарли подрался с Алитетом. Я не сказал парням, чтобы они не ехали рядом. Им есть чему поучиться у стариков, — сказал Ильич довольный своей хитростью.

До позднего вечера продолжались всевозможные состязания. Бег молодых охотников, бег девушек, поднимание тяжестей, борьба. Все свои производственные праздники: «Убой моржа», «Китовый праздник», «Поднятие байдар» — страстные любители состязаний — охотники — всегда сопровождают испытанием силы, ловкости, выносливости.

Никогда еще не было таких состязаний, как в этот день около больших деревянных русских яранг. Этот новый праздник, рожденный Октябрьской революцией, был праздником новой жизни и всенародной радости, впитал в себя все лучшее из созданного нацией и создал всеобщее радостное настроение.

Старик Ильич, прищурясь, внимательно вслушивался в то, что говорил «мешочный» человек.

Доктор Петр Петрович разъяснял условия нового вида состязаний — бег в мешках. Его окружила толпа. Принесли сорок мешков.

Ильич вдруг продвинулся вперед и попросил мешок. Влезая в него, он улыбнулся.