Алька. Вольные хлеба

Я через день звонил в «Рингдейл» – так называлась киевская контора. Недели через две мне позвонил Виктор, сообщил, что фура в наш адрес ушла. Заниматься растаможкой я поручил Чертову. Сначала мы привлекали таможенных брокеров, потом, когда разобрались во всём, стали всё делать сами.

Татьяна Орлова с подругой создала аудиторскую фирму и вскоре уволилась – фирма стала занимать всё её время. Главбухом осталась её замша, но было понятно, что надо на всякий случай готовить своих бухгалтеров. Помозговав, я отправил Компотову и Филиппова на курсы бухгалтеров. Окончив, они стали работать в нашей бухгалтерии.

Примерно в это же время вечером в телефонной трубке меня вежливо спросили:

– Это Алик Владимирович?

– Да.

Дальше разговор потерял светскость, говорящий сначала орал, когда голос подсел, перешёл на визг:

– Ты, бл…, куда заныкался?! Я тебе, сука, х… отрежу и к носу пришью, ты, бл…, – и так минут пятнадцать. Поначалу я слегка оробел, но потом как-то успокоился, присел в кресло, слушал. Пусть человек выговорится. Вспомнил юность, работу в цеху, там, бывало, покруче загибали. Понял, что опять звонят из-за резины, мы с переездом своим совсем забыли про эти клятые шины. Дело даже не в этом. С приходом первой фуры пива все взялись за него, чтобы понять, как пойдёт эта продукция. Но разыскали всё ж таки. Когда звонивший выговорился, я сказал:

– Что-то заплатили, ну, не успели всё, виноваты, будем исправляться.

– Всё это ху…я, теперь разговор другой: в срок не рассчитался – датчик тебе включили на все три месяца просрочки. Завтра встречаемся на улице 25 Октября, в конце, в двенадцать дня.

Самой встречи я не шибко опасался, что они мне сделают? Ну, глаз намнут, по молодости это случалось, то мне, то я кому-нибудь. Но всё же бандиты, надо было подстраховаться, и решил взять с собой всю нашу мелкоту. Собрал их и проинструктировал:

– Значит, так, завтра у меня стрелка с бандосами в двенадцать на 25 Октября. Я не думаю, что там подвал есть, а вот увезти меня за город они смогут, если захотят. Едем вместе на метро, вы – поодаль, не привлекая внимания. В каком здании мы там будем, не знаю, захожу с бандосом в подъезд – пара остаётся на улице, у входа. Остальные обходят здание кругом, если есть запасные выходы, то у них тоже дежурим. Если меня захватят и будут выводить, то пытаться освобождать не надо, надо поднять шум, пассивно мешать и вызвать ментов. Следуйте за мной не кучей, разбейтесь по два-три человека.

Утром мы встретились с бандосом и пошли по 25 Октября. Дойдя до самого начала, зашли в дом по левой стороне и поднялись на второй этаж. В приёмной площадью метров двадцать сидели на стульях три человека, один – с толстым рулоном чертежей. По комнате слонялась пара крепышей, стоял стол, за которым сидела секретарша. Пройдя мимо них, мы зашли в кабинет, где я с удивлением обнаружил крупную, энергичную, располагающую к себе даму, ту самую заразу, которая впарила нам эту долбаную резину. Забыл, кто её рекомендовал. А-а-а-а, нет, нет, вспомнил.

Дама как мячик скакала по кабинету, наезжала на меня. Я отбивался, бандос больше наблюдал. Когда она затребовала запредельный штраф, я понял, что мои аргументы не для них, и сказал:

– Я один пришёл, думал, что нормально договоримся. Если цифры такие, тогда дайте я позвоню адвокату.

– А кто у тебя адвокат? – поинтересовался бандос.

– ОБЭП подмосковный.

– А ты не пи…шь?

Я обратился к толстой даме:

– Но вы-то в курсе более-менее дел на нашей фирме, знаете, что мы не так давно разбежались? Что дело на меня друзья пытались сшить – не вышло? Что с тех пор я с ОБЭПом и подружился?

Бандос с удивлением поглядел на толстуху, она растерянно кивнула, тогда он сказал мне:

– Выйди на минутку.

Я вышел, минут через десять дверь в кабинет приоткрылась, меня позвали, я вошёл в кабинет. Бандос объявил:

– Срок – неделя, на всю недоплаченную сумму штраф двадцать процентов.

Это было не просто по-божески – было отлично. Расплатились мы в три дня.

***

Ко мне обратился Сергей, офис которого на Бауманской располагался прямо надо мной:

– Слушай, я узнал, что у тебя офис пустует, а мне людей некуда рассаживать. Не сдашь в аренду на год?

– Да не вопрос, бери.

– How much?

– Пять грина в месяц.

– Договорились, а когда можно заезжать?

– Сегодня, держи ключи.

– Спасибо, выручил. Пошли ко мне наверх, расплачусь за первый квартал.

Получив пятнадцать штук долларей, я выплатил зарплату народу, а дома решили всей семьёй слетать в Германию, навестить Васильевых. Был хороший повод – двадцатилетний свадебный юбилей. На эту дату мы подарили им картину «Поцелуй» авторства Воробьёва. Она мне очень нравилась, да и стоила недёшево – тыщу долларей. Но чего там мелочиться, таки какая-никакая дата – двадцать лет вместе, от души. Слетали, погуляли, попили пивка, съездили в Гамбург. Было здорово.

***