Алька. Вольные хлеба

– Нет, но на инглише – свободно, так что сможете пообщаться. Кстати, как фирму назвали?

– «Рус-Рингдейл».

– Хорошо, я буду в начале следующей недели, тогда и подпишу. Потом надо посмотреть ваши склады.

Хорошо он обо мне думает: если француз свободно спикает на английском, то я смогу с ним пообщаться.

Узнав расписание, в день прилёта мы с Мишкой выехали в Шереметьево встречать Марка. Был очень сильный туман, машины еле ползли, я психовал, боялся опоздать. Прибыли вовремя, рейс задерживался. Проболтавшись с полчаса по аэропорту, услышали объявление, что рейс задерживается на шесть часов. Плюнув, решили ехать домой спать, часа четыре у нас для сна выходило, как ни крути. По-прежнему стоял непроглядный туман, но шоссе было пустым, и Мишка топил, но вдруг из этого молока выплыли какие-то фигуры с полосатыми палками, не раскатали их только благодаря Мишкиной реакции. Мало того, кроме ментов откуда-то из кустов выполз ОМОН, пожелавший нас облапать, крадя драгоценные минуты нашего сна. И на это было бы наплевать, но я сглупа взял с собой травмат, на который не было разрешения, а что? Ночь как-никак, мало ли чего. Обошлось, самих обыскали, а в сумку только заглянули, а он там в бумагах затерялся. Повезло, а то нашли бы мой «Кольт Говермент» – и ку-ку, вдобавок денег бы срубили и время, однако.

Часа четыре поспали – и снова в Шереметьево, прикатили вовремя, как раз объявили, что рейс № такой-то осуществил посадку. В Домодедово. Матерясь, бегом к машине – и в Домодедово. Но в том же самом месте, где нас приняли пять часов назад, нас снова стопорят те же менты. Мы в два голоса из окон:

– Ребята, пощадите, рейс вместо Шереметьево в Домодедово посадили. Важного человека встречаем.

Мент человеком оказался. Почти.

– Что мы, не люди? Мы тоже с понятием. Тогда штраф без осмотра.

Ну, хоть так. На подлёте к аэропорту туманище был – глаз коли. В здании подбежали к окошку справочной.

– Добрый вечер, будьте добры, прочитайте текст на английском, по дороге, как смогли, набросали.

– Ничего такого я читать не буду, мало ли вы чего здесь напишите, а я английского не знаю.

Написали тут же новое: «Господин Марк Риес, вас ожидают около информационного табло». Взяла с кислой рожей, чем-то мы явно ей не нравились. Мишка сказал:

– Ты жди около табло, а я на всякий случай на улице их пошукаю.

Я стоял у табло, разглядывая зал – вдруг кто-то дёрнется при имени, но безуспешно. Раздался голос диктора: «Господин Маркрис, вас ожидают…» Я стоял психовал – зараза прочитать толком не смогла, вдруг увидел Мишкино сияющее лицо, он махал мне рукой от дверей аэропорта.

Я вышел вслед за ним. Недалеко от выхода стояли два съёжившихся невысоких субтильных персонажа. Поодаль стояли несколько недовольных бомбил грузинистого вида. Мишка сказал:

– Вот тот справа – Марк Риес.

Я подошёл к нему и спросил:

– Марк Риес? – и протянул руку. – Алек Рейн, «Рус-Рингдейл», Громбовский.

Перепуганный бомбилами француз, забыв пожать мне руку, бросился обниматься, натискавшись со мной, пожамкал Мишку. Я указал на стоящую недалеко «Омегу».

– Please. – Знай наших.

Подхватив багаж французов, мы двинулись вместе с ними к машине. Обобранные бомбилы обречённо заорали нам вслед:

– Э-э-э-э, это наш килиенты!

Забравшись в машину, двинулись в направлении Москвы. Марк Риес с попутчиком о чём-то шептались сзади, а Мишка рассказал мне, как он вычислил Марка:

– Вышел, огляделся. Смотрю – толпа черножопых двух иностранцев пытается в тачку запихнуть. Я поближе подвинулся, так, вроде прогуливаюсь, а сам наблюдаю за ними. Когда объявление прошло, Марк его мимо ушей пропустил, а второй явно расслышал имя и стал его за руку теребить, что-то говорит, говорит и обращался к нему: Марк, Марк. Я понял, что это тот самый, кто нам нужен, подошёл к нему и обратился: «Марк Риес?» А он мне: «Ви кай эуа», и на инглиш: «Yes, it’s me». Ну, понятно, это наш клиент, я бомбилам: «Стоять-бояться, это к нам». Дальше ты сам видел.

Забросили французов в гостиницу, отдали устав Марку и поехали домой.

На следующей неделе я встречал Громбовского, поехали сразу смотреть склады. Георгий их забраковал – мала разгрузочная площадка. Этот факт меня очень порадовал – он обещал большое количество машин, а это значит, больше пива и, как следствие, рост доходов. Предложенный вариант устава Громбовского с французом устроил.

На следующий день я подал документы на регистрацию и через месяц стал президентом ЗАО «Рус-Рингдейл». Чин такой я себе для веселухи придумал. Открыли счёт в «Бинбанке», это было одним из условий регистрации в ЗЭБИ. Нашли на окраине Москвы склад с большой разгрузочной площадкой, заключили договор.

За всеми этими хлопотами пришёл новый 1995-й год, поставки в адрес совместного предприятия должны были начаться в конце января.

К этому времени у нас освободился наш офис на Бауманской, и мы вернулись на основную базу, навели порядок, готовясь к приезду новых партнёров, отдраили всё до блеска.

Мишка, сын, остался руководить «Сплавом» в Измайлово, он заключил договор с Червоненко и стал торговать пивом «Львов Ван Пур».