Алькар. Воскресшие тени

— Ну что стоите? Можете забирать свою рыбешку, — он протянул ребятам большой черный мешок, — аквариум не отдам.

— Но он умрет без воды! — возмутился Макс.

— Это не мои проблемы. Потерпит, за пару часовых потоков с ним ничего не случиться, — равнодушно отмахнулся продавец. — Так! Все расходитесь! Шоу закончилось! — заорал коротышка собравшейся толпе.

10

Осторожно уложив тритона в непромокаемый мешок, друзья потащили его к выходу. Основная тяжесть ноши пришлась на Макса, взвалившего поклажу себе на плечи, а Соне оставалось только придерживать мешок, чтобы он не соскользнул со спины. Недозволительный рынок заметно поредел, многие прилавки опустели, засидевшиеся продавцы в спешке запаковывали свои товары. Покупателей тоже заметно поубавилось, что было явно не на пользу ребятам. Чем ближе они походили к воротам, тем сильнее у Сони колотилось сердце. Два отара, непреклонной стеной продолжали стоять на своих постах, стараясь не упустить никого из виду. Сейчас, когда народу стало меньше, им это вполне удавалось. Прибившись к небольшой группе людей, Соня и Макс, который весь покрылся испариной, снова попытались незаметно проскочить через ворота.

— Стоять! — перед ребятами выросла гигантская фигура отара. — Что в мешке? — пробасил он, наматывая хвост плети на свой мощный кулак.

— Просто рыба, — невозмутимо ответил Макс.

— Открыть мешок, — прохрипел второй амбал, присоединившись к допросу.

Вот черт! Только этого не хватало!

Они осторожно опустили детеныша русалки на землю, и Макс нехотя приоткрыл мешок. Все, им конец! Мало того, что по ним сейчас пройдутся розгами, так еще и пострадает ни в чем неповинное существо.

— Это же тритон, — прохрипел первый отар, — ты что мне голову морочишь, сопляк?

Раскрасневшееся лицо Макса тут же стало белым как холст.

— Ну да, я и говорю, просто рыбешка, — как можно небрежнее сказал он, хотя его голос заметно дрожал.

Проверяющий громила смерил ребят оценивающим взглядом.

— Разрешение на покупку, — он протянул свою широченную ладонь, размером со сковородку.

— Да, сейчас, — кивнул Макс и закопошился в карманах плаща, в которых конечно же, никакого разрешения не было. Он исподлобья покосился на Соню, и его губы беззвучно прошептали:

— Беги…

В этот момент какой-то рассеянный мужичок, не справившись с доверху груженой телегой, наехал на ногу первому отару. Овальные арбузы, с треском посыпались наземь, разрываясь на куски, подобно снарядам. Кашеобразные куски ягод, розовыми ошметками с головы до ног облепили всех, кто находился поблизости.

— Сейчас ты у меня попляшешь! — взвыл амбал, на ступне которого продолжала стоять телега.

Второй громила медленно снимал со своего лица липкое месиво, и по его разъярённому взгляду стало ясно: у мужичка с телегой наступила черная полоса в жизни.

Зато для Сони с Максом это был шанс. Схватив тритона, они опрометью кинулись в ворота, едва не растянувшись на арбузной каше. Они бежали без оглядки, вплоть до самого стойла, где их дожидался Крепыш.

— Чуть не попались, — выдохнул Макс, по лицу которого стекал пот.

Достав детеныша русалки из мешка, они только с третьей попытки взвалили его на спину орлиана, такой он был тяжелый. Выпуклые рыбьи глаза смотрели на них просящим взглядом, широко открытый рот требовал воды, изумрудная чешуя потускнела. Было понятно: маленький тритон умирает.

— Летим к Елейному морю, до Слезного, боюсь, он не дотянет, — сказал Макс, выводя своего питомца из стойла. На этот раз, ему даже не пришлось помогать Соне взбираться на орлиана. Она резво запрыгнула на спину Крепыша, одной рукой ухватившись за Макса, а второй придерживая тритона. Как только все оказались на местах, орлиан резко взмыл в небо, покидая пределы Недозволительного рынка.

Птица летела так быстро, что свистело в ушах, и трудно было разлепить глаза. Не прошло и получаса, как холодный воздух, бьющий в лицо, стал более плотным, соленым. Даже с закрытыми глазами Соня поняла, что они подлетают к воде. Вскоре перед ними раскинулось море: рокочущее, искрящееся, живое.

Сильно накренившись, орлиан пошел на снижение, казалось, еще немного и волны поглотят птицу с его пассажирами. Но перед самой поверхностью воды, он выровнялся и полетел гладко, как по рельсам. Детеныш русалки вдруг оживился. Резко дернув хвостом, он слетел со спины орлиана и плюхнулся в воду, обдав своих спасителей россыпью ледяных брызг. Маленький тритон погружался все глубже в морскую пучину, а Соня смотрела ему вслед и думала о том, что наконец ее «особенные волосы» действительно пригодились.