Алькатрас и рыцари Кристаллии

«Если заслуживает, то с какой стати было приставлять к ней охрану?» — Я не купился на историю про то, что Фолсом должен был помочь ей адаптироваться к жизни в Свободных Королевствах — уж явно не спустя полгода. К несчастью, поговорить с ним в отсутствие Гималайи мне, похоже, не светило, и тогда я решил все объяснить. Я надеялся, что в моем рассказе не окажется слишком уж секретных сведений.

— Мы с дедушкой хотели бы получить отчет о деятельности Библиотекарей в городе, — ответил я. — Насколько я понимаю, этим вопросом заведуешь как раз ты.

— Что ж, присматривая за Библиотекарями, мне и правда скучать не приходилось, — с улыбкой подтвердил Фолсом. — Что именно ты хочешь узнать?

Честно говоря, я и сам не был до конца уверен, да и вообще все эти геройские дела пока что были мне в новинку. В чем бы ни заключались недавние планы Библиотекарей, это наверняка имело отношение к их попытке захватить Мокию, но я понятия не имел, на что именно мне следует обратить внимание.

— Все, что вызывает подозрение, — ответил я, постаравшись проявить учтивость на случай, если нас подслушивал кто-нибудь из моих фанатов. (Быть бесподобным — тяжкий труд.)

— Ну что ж, давай посмотрим, — задумался Фолсом. — Вся эта кутерьма с перемирием началась где-то с полгода назад, когда в город прибыла делегация Блюстителей Стандарта, заявивших, что они хотят открыть здесь свое посольство. Король отнесся к этому с подозрением, но после многолетних попыток усадить Библиотекарей за стол переговоров он просто не мог ответить им отказом.

— Полгода назад? — переспросил я. То есть вскоре после того, как дедушка Смедри отправился в Тихоземье, чтобы меня проведать. А еще полгода — это примерно тот срок, в течение которого замороженный буррито может пролежать в морозилке, не превратившись в полнейшую мерзость. (Я знаю об этом в силу своей мужественной и героической натуры.)

— Все верно, — подтвердила Гималайя. — Я была среди Библиотекарей, прибывших в Нальхаллу для открытия посольства. Именно так я и сбежала.

Я этой связи вообще-то не заметил, но все же кивнул, как если бы и сам думал о том же самом — а вовсе не сравнивал свою мужественность с замороженной едой.

— В общем, — продолжил Фолсом, — Библиотекари объявили, что собираются предложить нам перемирие. А затем стали ходить на разные вечеринки и налаживать общение c городской элитой.

Похоже, что как раз такие сведения и хотелось получить моему дедушке. Я даже задумался: может, просто забрать Фолсома и отвести его обратно в замок.

Но дедушка, увы, вернется в замок только через несколько часов. Да и я не какой-то там мальчик на побегушках. Я приехал сюда не для того, чтобы доставить к нему Фолсома, а потом просто сидеть сложа руки. Алькатрасу Смедри, отважному пилоту пылесоса и обладателю крутецкого сомбреро такое не по нутру. Он был человек действия!

— Я хочу встретиться с кем-нибудь из этих Библиотекарей, — вдруг сказал я. — Где нам их найти?

Фолсом выглядел встревоженным. — Что ж, думаю, мы могли посетить их посольство.

— Может, нам с ними удалось бы пересечься где-нибудь еще? На более нейтральной территории?

— Кто-нибудь из них наверняка будет присутствовать на званом обеде у принца, — предположила Гималайя.

— Пожалуй, — согласился Фолсом. — Но как нам туда попасть? Об участии в таком мероприятии нужно уведомлять за несколько месяцев.

Я встал, приняв решение.

— Идем. Насчет того, как попасть внутрь, не переживайте. С этим я разберусь.

Глава 7

Итак, давайте вернемся назад и перечитаем введения к главам два, пять и шесть. Не волнуйтесь, я подожду. Пока вы заняты, я приготовлю себе попкорн.

Поп. Поп-поп. Поп-поп-поп. Поп. ПОП!

Что, уже готовы? Наверное, спешили и читали невнимательно. Вернитесь и перечитайте еще раз. Хрум. Хрум-хрум. Хрум-хрум-хрум. Хрум. Трум.

Ну ладно, уже лучше. Вы должны были прочитать о:

1) рыбных палочках,

2) способах борьбы с Библиотекарями,

3) психиатрических лечебницах, за которыми на деле скрываются церкви.

Связь между этими тремя идеями уже должна быть вам очевидна.

Сократ.

Сократ был забавным парнишкой родом из Древней Греции, который прославился тем, что постоянно забывал вести записи, а еще своими криками «Смотрите-ка, я философ!» прямо посреди зоны «Философия запрещена». (Впоследствии его заставили взять свои слова обратно. Предварительно приправив их ядом.)

Сократ изобрел одну важную вещь — вопросы. Все верно — до Сократа ни в одном языке мира не было вопросительных предложений. Разговоры происходили примерно так:

Блёрг: «Блин, вот был бы способ обратиться к Грагу и выяснить, как его самочувствие».

Граг: «По тону твоему голоса я вижу, что тебя интересует мое здоровье. И раз уж я только что уронил этот камень себе на ногу, то хотел бы попросить тебя помочь».

Блёрг: «Увы, хотя наш язык уже обзавелся повелительным наклонением, вопросительные формы нам пока что неизвестны. Если бы только можно было как-то по-простому облегчить нашу беседу».