Алхимические хроники (части 1-3)

Если бы Далия (кроме нее некому, разве что инспектор Клеорн заинтересовался бы) спросила Джою, а почему она устроила марафонский забег, студентка бы пожала плечами, покрутила амулет из драконьего зуба и надолго задумалась над ответом. Действительно, почему? нет, по какой причине она бежала в самом начале, Джоя помнила — вылез зомби, Напа Леоне перепугалась, и надо было гномку спешно увести, чтоб не расстраивать. А вот потом?

Потом Джоя бежала, утверждая радость своего существования. Прямо скажем, впечатление от первого семестра учебы у нее были не самыми радужными — конечно, и Нелли, и Ользида, и другие студенты-первокурсники прикладывали некоторые усилия по адаптации уроженки Сумрачного острова к бурному течению жизни в столице Кавладора, да и преподаватели старались, чтобы юная дацианка почувствовала себя в Талерине, как дома. Нет, чего-то Джое не хватало… И вот, наконец-то, спустя четыре месяца после приезда в Кавладор, девушка почувствовала, что ей стал родным и близким огромный Университет, его башни и кафедры; что она эмоционально сроднилась с университетскими обитателями и, что самое главное — поняла, почему согласилась с предложением любимой прабабушки стать Алхимиком. Нет, правда, Джоя действительно поняла всё вышеперечисленное и даже испытала легкое удивление восторга от открытия, что Алхимия действительно может стать ее Судьбой. (но, заметим в скобках, как показывает преподавательская практика, то, что студент понял — абсолютно не означает, что он может об этом рассказать, а самое главное — применить на практике…)

Спустя секунду после того, как Джоя познала Предназначение Алхимика, в нее врезался мокрый мэтр Карвинтий — сама студентка бежала так быстро, что вымокнуть не успела, поэтому ничего удивительного, что от соприкосновения с влажным телом ее замкнуло (в эмоциональном смысле) и она малость повизжала.

Мэтр Карвинтий отшатнулся, упал на гигантские шестеренки часового механизма, вызывав их содрогание, скопытился на толстенную натянутую цепь — та с грохотом ушла куда-то в пол, от чего колеса башенных часов завращались, и — тоже закричал, увидев, как появляется из сумрака большой змеиный череп над окончательно запыхавшейся Напой Леоне Фью.

Беспокойная душа порадовалась, что видит происходящее безобразие, и повизжала по-своему, по-призраковски, то есть эктоплазменно и молча. И придирчиво принялась сгонять с карниза Часовой башни спасающихся от грозы птиц — чтоб, значит, тоже побезобразничать и почувствовать вкус жизни.

— Вы!.. — закричал Карвинтий, наставив на Джою угрожающий палец. — Вы!..

Напа хватала ртом воздух, напрочь забыв, для чего она оказалась на Часовой башне. Ведь не ремонтировать же — в очередной раз — разобранный по велению Далии, и только сегодня, в физиологических гномьих перерывах между охренологическими бдениями, отлаженный механизм. Джоя же выбрала именно этот момент, чтоб помедитировать, склонив голову набок, остекленев задумчивым, подчеркнутым сажей, взглядом, и чуть пошатываясь от дуновений башенного сквознячка.

Мэтр Карвинтий собирался сказать, что, во-первых, ему надоели дамские штучки. Во-вторых, что ему глубоко неприятно присутствие посторонних зомби в пруду, через который он перебегает по мостику семь-десять раз в сутки. В-третьих, что мята — полезное растение, а (это в-четвертых) домашняя свинка — это не только компетентное предсказание ненастья, но и пять-шесть пудов диетического, легко усвояемого мяса, не считая органических удобрений круглый год. В-пятых, что лаборатория была дорога ему, как священная обитель — ибо в другие населенные людьми и кентаврами жилища мэтра метеоролога, вместе с его распорядком дня, яблоней для наблюдений за горизонтом и погодопредсказывающими питомцами, не пускали…

Мэтр собирался перечислить вышеуказанные пять, а найдется время для раздумья, то и дюжину, животрепещущих пунктов, но за стенами Часовой Башни сверкнула шикарная, разветвленная сизо-белая молния — алхимик увидел в зияющем провале стены бледно-прозрачный призрак, и заорал.

Студентка и гномка схватились друг за друга и поддержали инициативу алхимика.

Беспокойная душа оскорбилась. Не настолько она была кошмарна, чтоб так на нее реагировать. Поэтому девушка — когда-то давным-давно призрак был девушкой, и до сих пор был вынужден носить когда-то красивое платье, пусть и испачканное кровью и давно вышедшее из моды, — обиделась и сказала «Бууу!!!»

* * *

19.58

— Далия, — строго повторил мэтр Григо. — Я жду объяснений.

— Ну, чего вам объяснить, мэтр? Макроэргическое пространство реальности? — заныла Далия. Ей очень не понравилось, что господин ректор вытащил ее из-под спасительной защитной сферы под дождь и молнии. Как-то уж очень ситуация позволяла предположить элементарное рукоприкладство по скромной мэтрессиной шее…

— Поближе к взрыву моей лаборатории, пожалуйста.

— Взрыв случился вечером третьего дня месяца Паруса, — занудно и медленно принялась объяснять алхимичка.

— Что ты с моей лабораторией сделала?!! — вырвался из мэтра Григо хрип души.