Алхимия вечности

Я смотрю в окно, погруженная в свои мысли, когда парень приближается к нашему столу. Он старше, возможно, ему за двадцать, у него чёрные волосы и кольцо в носу.

— Привет, Кайли, — говорит он.

Я сужаю глаза. Он слишком взрослый для средней школы и от него пахнет кожей, сигаретами и пивом. Интересно, откуда она знает его?

— Хай, — говорю я нерешительно.

— Давно не видел тебя в округе в последнее время. Думал, ты выйдешь в субботу, — он пристально смотрит на меня и не совсем дружелюбно. И это мне не нравится.

— Я была очень занята, — говорю я сухо. Я хочу уйти.

Краем глаза я вижу, что Лейла выходит из уборной.

— Итак, я должна вернуться к своей учёбе, — говорю я.

Он следит за моим взглядом и кивает.

— Я понял. Ну, надеюсь, ты придёшь в клуб в ближайшее время. Я скучаю по танцам с тобой, — он подмигивает мне и уходит. Моя кожа сползает.

— Кто это был? — спрашивает Лейла с любопытством, откинувшись в кресле.

— Без понятия, — отвечаю я честно. — Пойдём отсюда.

Как только мы спускаемся по улице Телеграф, она берёт мою руку в свою.

— Я так рада, что мы смогли поболтать сегодня, — я удивлена внезапной физической близостью, но расслабляюсь в ней. Я знаю, что это не моя жизнь, но я так одинока и хочу быть искренней с Лейлой. Она добрая и любит своих друзей.

— Я тоже, — говорю я.

Глава 18

На следующее утро у Брайана ранняя тренировка, поэтому в машине только я и Ной. Я сижу на переднем сидении и чувствую себя неловко, смотря прямо вперёд и не зная, куда подевать свои руки. Ной притих, под глазами у него тёмные круги. Он не включает музыку, а я не знаю, сердится ли он или просто забыл; когда мы подъезжаем к школе, он не делает ни малейшего движения выйти. Я наклоняюсь за рюкзаком и уже берусь за ручку дверцы, когда он говорит:

— Моего отца уволили, и он снова начал пить. Я думаю уехать к матери.

Его руки всё ещё лежат на руле, будто он хочет уехать.

— Ной, — шепчу я. Через открытые окна я слышу звонок, зовущий нас в класс, но не двигаюсь. — Прости.

— Я ненавижу быть там.

Я чувствую, что он смотрит на меня, и поворачиваюсь к нему лицом, снова поражаясь глубине его голубых глаз. Он выглядит так, будто плакал. Я не знаю, что сказать. Мне в голову даже не приходило, что у него дома какие-то проблемы, — Ной всегда выглядит таким спокойным. Но теперь, когда я думаю об этом, примечаю подсказки. Он хорошо играет, но притворяется другим, не собой, как и я.

Повинуясь импульсу, я беру его за руку. Он не убирает её.

— Я не буду говорить тебе, чтобы ты не грустил, — говорю я. — И если ты не хочешь идти домой, приходи ко мне. Я уверена, родители не будут возражать.

Он сжимает мою руку. Мы просто сидим там ещё несколько минут и затем идём на биологию. Опаздываем. Не думаю, что учитель это даже замечает: он не отворачивается от доски, когда мы заходим. Но, тем не менее, это видит кое-кто другой: я чувствую взгляд Николь на своём затылке. Заметно, что он ей нравится. Интересно, она ему тоже нравится? Она красивая. Я качаю головой. Почему меня волнует, кто нравится Ною?

На ланче я сижу во главе стола в секретной комнате. Николь отсутствует. Я склоняюсь к тому, что причина в нашем с Ноем совместном появлении, но не уверена до конца.

Через несколько дней Хэллоуин, и костюмы — постоянная тема разговоров. Шантал хочет быть ангелом, что всем уже наскучило.

— Знаешь, — умоляет Лейла, — ты можешь быть ангелом-зомби.

Шантал выглядит испуганной.

— Ни в коем случае. Зомби отвратительны, — она убирает воображаемую нитку со своего свитера. Остальные девочки с ней соглашаются.

Мэдисон и Пайпер будут гёрл-скаутами.

— Мёртвые гёрл-скауты? Убийцы гёрл-скауты? — с надеждой спрашивает Лейла, но они качают головами. — Вы, ребята, отстой. Хэллоуин подразумевает ужас. Что насчёт тебя, Кайли?

— Домашний арест, помнишь? — напоминаю я ей.

— О, точно. Печально, — обижается Лейла. — Мне действительно жаль, что ты не придёшь сегодня на вечеринку к Доусону.

— Да, без тебя будет не то, — говорит Пайпер.

Друзья Кайли собираются в Хейт-Эшбери в городе купить костюмы, но Лейла обещает поискать что-нибудь устрашающее для меня.

— Может, Красная Шапочка? Только... наполовину съеденная волком?

Я смеюсь, но чувствую себя странно обеспокоенной за них. Они даже не представляют, что в Сан-Франциско живут настоящие монстры. Я думаю о платиновых волосах Кира и его ангельском личике. Самая ужасная вещь в Инкарнации — мы выглядим так же, как и любой другой человек.

В тот же день я прихожу в антикварный магазин. Владелец не очень-то хочет нанимать шестнадцатилетнего подростка. Но после того как я правильно идентифицирую софу Викторианской эпохи, стул Стикли рубежа 19-20 веков и подлинный фонограф Эдисона, он даёт мне работу и спрашивает, могу ли я начать прямо сейчас. За десять долларов в час мне потребуется много времени, чтобы собрать достаточную сумму для побега, но это не слишком меня беспокоит. Это только начало.