Алхимики

Дрожащей рукой прикасался аптекарь то к своему лбу, то к осколкам. В глазах у него потемнело.

К счастью, в этот критический момент обезумевший от горя старик заметил через окно парочку, сидевшую под бузиной. Благодаря этому, он избежал удара: неожиданное открытие возбудило в нем прилив жизненной энергии. В порыве гнева он испустил яростный крик и, сжав кулаки, выбежал из лаборатории.

Едва он исчез, как Яков, роковой ворон, осторожно выбрался из засады и, пугливо озираясь, выпорхнул из комнаты, где он натворил столько бед, и скрылся, мучимый совестью, подальше от людских взоров.

* * *

Отважные путешественники по дальним странам, охотившиеся на всевозможных диких зверей, уверяют, что нет ничего ужаснее воплей разъяренного слона.

Но даже бешеный рев целого стада слонов, с несколькими носорогами в придачу, не испугал бы так парочку, сидевшую под бузиной, как крики и ругань приближавшегося к ним аптекаря.

Он бежал прямо через капустные грядки старой Ганны.

И вот, со сверкающими глазами и налившимися жилами на лбу, предстал он перед застигнутыми на месте преступления грешниками.

— Ах, вы! вы! вы!..

От волнения он не смог больше выговорить ни слова.

Эльза подошла к отцу с протянутыми вперед руками, но быстро отпрянула назад, когда он замахнулся на нее.

Фриц Гедерих встал между ним и своей возлюбленной и крикнул:

— Послушайте, господин Томазиус!..

— Молчать! — прозвучало в ответ. — Ты принес в мой дом несчастье. Колба разбита, тинктура пролилась, а теперь ты хочешь еще погубить моего ребенка? Прочь, прочь! Вон из моего дома, или я тебя изобью!

— Господин Томазиус, — сказал Фриц, сверкая глазами, — вам незачем применять ко мне насилие. Вы вправе выгнать меня из вашего дома, — я готов уйти, но пощадите мою Эльзу!

— Твою Эльзу! — вскричал совсем взбешенный старик.

— Да, отец, — тихо сказала Эльза, — я — навеки его.

Аптекарь на секунду остолбенел.

— Хорошо же, заблудшее дитя, иди с ним, я не удерживаю тебя!

Эльза страшно побледнела и опустила глаза.

— Иди, иди! — аптекарь злорадно захохотал.

— Отец, — сказала Эльза дрожащим голосом. — Ты же говоришь не всерьез, — ведь я знаю, как ты меня любишь. Прости нас, отец!

— С этим субъектом, — возразил Томазиус более спокойным тоном, — у меня не может быть ничего общего — он сегодня же уйдет от нас. А мое прощение тебе будет зависеть от тебя самой. Теперь решай: или оставайся со мной — или уходи от старого отца с этим субъектом!

— Эльза останется у вас, господин Томазиус, — вмешался Фриц. — Я уйду один. Будь счастлива, Эльза, и не забывай меня — в конце концов, ты будешь моей! Всего хорошего, господин Томазиус, благодарю вас за вашу прежнюю доброту. Мне очень больно, что я причинил вам такое горе.

Он повернулся и вышел из сада.

Томазиус кивнул своей дочери, и они поднялись по лестнице наверх. Он открыл дверь ее комнаты и сказал:

— Ты будешь сидеть здесь, пока не одумаешься!

Он запер дверь, а ключ положил в карман.

Вскоре Фриц Гедерих вышел из дому с узелком. Причитающееся ему жалованье аптекарь велел своему ученику отнести к нему в комнату. Невзирая на неудачу, Фриц чувствовал себя победителем. Он знал, что Эльза любит его. Теперь — будь, что будет!

Аптечный лев, которого давно следовало бы позолотить, выглядел особенно мрачно в вечернем сумраке. Фриц погладил его по спине и промолвил:

— Мы с тобой еще увидимся, старый товарищ! Тогда будет светить солнце, и твоя шкура покроется позолотой, даже если старику не удастся сделать золото!

Он спустился по лестнице. В это время по улице проходили два человека; в одном из них он узнал магистра, а другого он никогда еще не видал. Чтобы избегнуть встречи с Ксиландером, он пошел по теневой стороне улицы. Те двое остановились около аптеки и пожали друг другу руки.

— Спокойной ночи, господин граф! — сказал магистр таким громким голосом, что любопытные соседи высунули свои головы из окон.

Незнакомец быстро зашагал к нижним городским воротам. Фриц последовал за ним, так как гостиница «Золотого Гуся», где он предполагал поселиться, находилась как раз около этих ворот.

Глава XII ОЧАРОВАННЫЙ МОНАХ

Хозяин «Золотого Гуся» извлекал немалую пользу из пребывания в его доме обоих иностранцев. Они ни в чем себе не отказывали, и каждую субботу в харчевню являлся придворный служитель, который оплачивал их счета.

Теперь уже было известно, что бородатый чужеземец — итальянский граф, и работает у князя в качестве астролога и алхимика. Несколько раз в неделю придворная карета приезжала за графом и затем доставляла его обратно. Однажды даже сам светлейший князь, в сопровождении камергера, посетил чужеземца в «Золотом Гусе».

Трактирщик готов был себе шею сломать в угоду высоким посетителям. Когда он им поклонился, красный нос его почти коснулся земли.

При виде его, князь изволил милостиво улыбнуться и сказать весьма многозначительным тоном:

— Ах, это и есть хозяин «Золотого Гуся»?

Трактирщик хотел было дать князю находчивый ответ, но ничего не мог придумать и ограничился одним лишь поклоном. Князь и его камергер проследовали мимо него наверх по лестнице.