Алкид: Начало (СИ)

— Убийца, предательница, коварная женщина… — произнёс Алкид, подбирая украшения и монеты в мешочек. Медею словно громом поразило. Сидящий перед ней слышал то, что говорили люди о ней. И почему-то сердце колдуньи сдавила тоска и отчаяние.

— Эх… — Алкид поднялся и посмотрел в голубые глаза Медеи. — Не пойми неправильно, но так говорят. Я же не верю в эти слухи. Всё-таки неприятно было узнать, что любовь была лишь волей богини, а любимый бросил тебя ради другой. Это не ты предала, а тебя. Ты же просто мстила. Да, жестоко, но мстила за предательство. А предательство есть худший грех человека… Не мне ли знать… — последнюю фразу юноша сказал шёпотом, но Медея услышала её. Как и услышала слова, которые впервые ей говорили… Кто-то впервые встал на её сторону…

— А теперь говори, чего ты по правде хочешь? — после небольшой паузы спросил парень. Девушка посмотрела на Алкида с удивлением.

— Я умею читать ложь и недоговорки.

— Вот как… — колдунья замешкалась. — Тогда… Я хочу умереть, чтобы закончить свои страдания.

Лицо воина не шевельнулось, лишь правая рука в кожаной перчатке приложилась к лицу. Вздохнув, парень оторвал руку и вперил холодный взгляд в Медею.

— Ты — сильный маг и гениальная колдунья, в хорошем смысле слова. Но читать людей ты не умеешь. Думаешь, что умираешь только ради себя? Но разве ты не чувствуешь нитей, что дёргают тобой издалека? Смерть твоя нужна не тебе, а ИМ. Чтобы ИМ было проще пороть свою чушь, выдавая за правду. Как же. Великий герой — изменник. Уму не постижимо. Поэтому ты и стала козлом отпущения, который сам создал почву для обвинений. Идеально. Всё-таки герои и боги — страшные вещи. И если хочешь насолить предателям, то живи. Живи им назло.

Медея слушала слова Алкида и не могла поверить. Кто-то впервые в её жизни говорил с ней так. Советовал, срывал с врагов их накидки… Никто никогда не пытался помочь девушке с её проблемой. Никто, кроме одного человека, с которым она встретилась только что. Он за какие-то минуты смог сделать то, чего она не могла за два года своих блужданий. Она не могла понять. Понять одного — что ей манипулируют. Но ещё девушка услышала в голосе и увидела в глазах Алкида то, что заставило поверить его словам. Боль и горечь сочились через край, когда он говорил ей эти слова. Холодный голос приобрёл оттенки ледяной ярости, а в глазах пылала ненависть такой силы, что ненависть её к Ясону была лишь маленьким костром, по сравнении с пожаром, что был в жёлтых глазах. И какое-то странное чувство забрело в душу к молодой колдунье. Что-то тёплое и приятное согревало её. А ещё её грызла злоба и ярость на тех, кто сделал такое с Алкидом, ведь его ярость и ненависть не могли вырасти на пустом месте.

— Хотя, делай всё, что пожелаешь. Я тебе никто и звать меня никак. Так что…

— Спасибо… — юноша повернул голову и увидел Медею, голова которой была опущена. Редкие капли слёз падали на зелёную траву. Тут девушка подняла голову с дорожками слёз на щеках. На её устах сияла улыбка, а глаза выражали огромную благодарность и что-то ещё, чего Алкид не мог понять.

— Я решила, — колдунья утёрла слёзы. — Я хочу пойти с тобой!

— Чего? — воин склонил голову набок.

— Ты сам сказал, что я могу делать всё, что захочу, верно?

— Да… — парень чувствовал своей паранойей, что сказанул лишнего и надоумил одну магессу на неправильные мысли.

— Вот! Я хочу пойти с тобой! Ты же путешественник, верно? Да и тот труп сатира показывает, что может и начинающий, но очень искусный воин. Разве воину не нужна поддержка в бою?

«Давит на самое больное… Без мага в команде мне будет туго…» — подумал Алкид, дивясь внутренне сообразительности Медеи.

— А если я откажу?

— Буду ходить за тобой, пока не согласишься! — твёрдо заявила девушка и вперила свои голубые глаза в жёлтые глаза воина, которые продолжали источать мертвецкий холод и подозрительность.

«Вот ведь… Ведьма…»

— Ладно, если ты так хочешь…

Медея отвернулась и сжала руку в кулак, жмурясь от радости. Алкид подивился быстрой сменой настроения колдуньи, но его удивление ограничилось слабо открытым ртом.

Вот же… Что с ней такое вообще? То убиться хочет, то теперь в команду напрашивается. Женщины и их логика — самые опасные вещи в мире. Во всех мирах. Но правда — с чего такая перемена?

«Товарищ, ты провёл с ней сеанс психотерапии, сорвал маски с предателей и дал стимул жить. „Жить на зло им!“ Отличный стимул, который в будущем перерастёт в то, что станет спасеньем для тебя»

Чего? Каким ещё спасеньем? А, неважно. Но провести сеанс психотерапии? Я же просто сказал ей правду, с чего такая реакция?

«Товарищ мой невнимательный! Ты сказал ей ПРАВДУ! А она может быть лучше любых денег. Да и показал, что не испытываешь к ней ненависти и неприязни. А потом сделал то, чего ей никто в жизни не делал. Считай, что она у тебя в кармане!»

В каком ещё кармане? Как я качаться буду? Ай, ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Теперь надо заняться насущным — пять тысяч — это много или мало? Да и украшения с бронёй точно зачарованы, но вот на что…