Алкид: Начало (СИ)

«Так! Часть химии, давай, дыши глубоко!», — прокричал Иосиф где-то внутри, но я не обратил на него внимания. Да быть не может такого… Как?.. Как они смогли захватить её?.. Зачем так надо было?.. Но она жива, я чувствую. Медея… Я обязан её вытащить. Как тот, кто дал себе обещание защищать её. Как тот, кто собирается связать с ней всю жизнь.

Я наклонился и поднял мечи. Ярость медленно, но верно обволакивала мой разум. Я обернулся, чтобы посмотреть на всех. Солдаты сжали зубы от ярости и злобы. Гектор чуть слышно рычал, а Аркадий смотрел на меня со страхом и смирением. Киё и Тама зачем-то трясли меня, а Тот перебрался дракону на макушку. Что они говорят? Их рты раскрываются, но звуков нет. Я отвернулся. На моём лице появился сам собой звериный оскал, а из тела выросли дополнительные руки из Ки. В каждой появилось по оружию. Неважно, что за оружие. Важно, что оно может УБИВАТЬ. УБИВАТЬ этих ЖАЛКИХ греков, КОТОРЫЕ посмели СДЕЛАТЬ это с МЕДЕЕЙ. Я заставлю ИХ заплатить КРОВАВУЮ дань.

Меня окутала чёрная дымка… Всё, меня вывели из себя. Никто не смеет делать больно МОИМ! Неважно, кому — товарищам, друзьям, девушкам. Все враги должны заплатит кровью за свой поступок. В этой битве я не буду сдерживаться. Все навыки, все способности, все силы, все резервы — я использую всё, чтобы утопить греков в их собственной крови… Я непроизвольно зарычал от ярости. Конечно, быть может, я должен кричать и рвать на себе волосы, но… Лучше холодная ярость, чем огненная. Позволяет полностью насладиться мучениями врагов. Пора, пора, пора… ПОРА ПРИДАТЬ СТАН ГРЕКОВ ОГНЮ! МЕСТИ БЫТЬ!

Троянцы хотели сорваться и вырезать всех греков за их поступок. Медея стала для многих сестрой, которая всегда поддержит и поможет. Вылечить что-нибудь, помочь советом… И за боль сестры троянские воины были готовы рвать глотки ахейцев зубами. Но их пыл пропал, когда Алкида окружила чёрная дымка, а из спины вырвались серебристые руки с чёрными прожилками. В каждой из них хищно блестело оружие, готовое испить крови врагов. И воины отступили, оставив дело тому, кто не потерпит вмешательств…

«Пусть мстит тот, кто создан для этого»

Гектор лично хотел отрезать голову Аяксу, который стоял и гадко улыбался. Эта девушка, которая сейчас висела на столбе, всегда помогала ему и его девушке. Советом, травами — чем угодно. Медея стала второй матерью или сестрой. Алкид — отец, а Медея — мать. И за неё Гектор хотел вырвать всем греками глаза. Но увидев Первого Генерала в ярости, воин уступил, понимая, что сейчас очень просто попасть под руку. И тем более Алкиду нужно лично прикончить всех, кто причастен к этому.

— Вперёд, Генерал, — Гектор легонько ударил героя по плечу. Серебряные горящие глаза посмотрели на сына Приама, а голова кивнула.

Некоторые говорят, что лучший друг — это злейший соперник. Для Киё это выражение было правдиво. С Медеей они очень часто цапались и ругались, но не переходили определённую черту. Помогали и вредили друг другу, спорили, пытались отбить друг у друга Алкида, и это соперничество стало чем-то вроде дружбы. После смены статуса на невест, они спорили, чей ребёнок будет первым.

И за Медею Киё готова была сожрать всех героев Греции и богов, если потребуется. Но сейчас она не сделает этого — ведь кое-кто справится с этим куда лучше. А удерживать Алкида от задумки было глупо — не поймёт и не простит.

С одной стороны Тама хотела помочь хозяину, но с другой стороны инстинкты требовали стоять на месте и ждать. Да и кто знал, что Тамамо-но-Маэ, отправляя свои части в другие миры, всего лишь хотела найти того, кто примет её такой, какая она есть? Просто найти своё счастье. И кто знал, что истинная цель лисицы было слияние после нахождения того самого? Никто не знал, кроме кошки Тамы. А теперь кандидат в «те самые» мог погибнуть, истребляя своих врагов. Этого она допустить не могла. Но и остановить тоже не могла. Поэтому бедной «кошко-девочке» пришлось просто стоять и смотреть.

Ахиллесу просто хотелось взять и убить Агамемнона и Одиссея с их людьми. Вот просто хотелось и всё. Хотелось помочь Алкиду, но долг перед солдатами требовал защитить их от гнева героя Трои, ибо сейчас он не будет разбираться, кто чужой, кто свой — всех пустит в расход. А снять Медею и помочь он не мог — рядом со столбом стояли Аякс и Диомед. А девушка еле-еле дышала. Её глаза сквозь грязные волосы смотрели куда-то вперёд, а губы двигались.

«Нет, нет, нет…», — вот что смог прочесть Ахиллес.

— Мне нужно идти, — сказал воин и шагнул вперёд, навстречу Алкиду. — А ты постарайся снять Медею и помочь ей. Ведь если она погибнет, нам придётся убить нашего друга.

— Поняла, — без лишних вопросов сказала Аталанта и исчезла среди солдат. Герой Греции грустно улыбнулся.

Греки тряслись от страха. Они никогда не видели Алкида в таком состоянии. Жажда убийства и смерти давила на мозг. Кто-то трясся, словно лист на ветру, а кто-то даже плакал. Но страшнее стало, когда Алкид начал идти в их сторону. Но страх отступил, когда навстречу Чудовищу вышел Человек — Ахиллес.