Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

Когда она поступила в 1976 году в ГИТИС, его работникам поневоле пришлось испытывать на себе бремя пугачёвской славы. Туда беспрерывно звонили:

— Алло, ГИТИС, а правда, что Пугачёва учится у вас? Она будет играть в театре?

Это мучение длилось для секретарш и лаборанток все пять лет.

— Скажите, а какой срок дали Пугачёвой?

— Вы о чем, собственно?

— Ну, она же мужа утюгом убила.

— Нет, не волнуйтесь. Не убила.

— Ой, правда? Значит, ее ненадолго посадят?

Правда, тогда еще немногим безумцам приходило в голову заявиться домой к любимой артистке. Да и разыскать ее дом на окраине Москвы, в Вешняках, было не так легко.

Но Александр Стефанович, тогдашний муж Пугачёвой, тем не менее припомнил пару случаев:

— Один раз какой-то ненормальный человек специально приехал из Киева и стал ломиться в квартиру. Мы вызвали милицию, и его забрали. Или какие-то там девицы приехали и начали трезвонить. Когда я довольно резко объяснил им, что Пугачёва вовсе не ждет их в гости, они разозлились и подожгли нам дверь.

Стефанович, кстати, склонен считать, что околоподъездный фанатизм потом во многом инспирировался домработницей Люсей. Но здесь он, пожалуй, заблуждается. Когда звезда переехала на улицу Горького, она самим этим фактом обрекла себя на длительную «осаду». Вся Москва теперь знала, что в этом доме живет Пугачёва.

У ее подъезда все время кто-нибудь дежурил. Некоторые быстро сообразили прихватывать с собой фотоаппараты. Феномен поклонников изучался даже в прессе. В газете «Московский комсомолец» вышла статья «Рядом с кумиром». Правда, согласно нелепой советской традиции имя кумира там не звучало. То есть любой понимал, о какой певице идет речь, но называть ее имя — ни-ни!

«Стайка поклонниц жмется на скамейке. Здесь все друг друга знают. Они перебрасываются редкими словами. Как только открывается дверь или подъезжает машина, девушки привстают и снова садятся: опять не то.

Хлопает дверца автомашины. Девушки вскакивают, как по команде, и бросаются к мужчине. "К ней приехали", — доносится до меня чей-то голос. Вскоре оживление спадает. Я еще жду час и ухожу.

На следующий вечер у дома ни души. Все объяснимо. Здесь стоит патрульная машина 10-го отделения милиции. Похоже, в этот вечер я останусь единственной "поклонницей". Но нет, спустя время появляются три девушки. Все изрядно подвыпившие. Одна, картинно став в позу у подъезда, затягивает популярную песню. Жильцы не выглядывают из окон. По всему чувствуется: привыкли.

Рядом, в нескольких шагах отсюда, идет совсем другая жизнь. Рядом театры, концертные залы, кафе. А в темном дворе по-прежнему проводят свой досуг поклонницы. Их жизнь заполнена сплетнями, пустыми разговорами, выпивками. Сюда, к знакомому дому, они приходят порой без всякой надежды встретиться со своим кумиром. Даже тогда, когда певица поет где-то далеко от Москвы, у ее дома многолюдно. Они приходят сюда по привычке.

— Мы всегда должны быть рядом с ней, — с вызовом сказала мне одна девушка. — Мы все о ней знаем: и какие сигареты она курит, и куда ездит, и с кем общается, и когда с собакой гуляет.».

Кстати, «горьковские» первыми узнали о разрыве Пугачёвой с Кузьминым. Они с интересом наблюдали, как одна звезда выкидывает из квартиры вещи второй. То есть второго. «Светлая повесть» закончилась.

Отношения с поклонниками у Пугачёвой, как, собственно, и у всякой знаменитости, складывались непростые.

«Была группа очень преданных людей, — рассказывал Борис Моисеев. — И вот этих трепетных и преданных она уважала и всегда давала команду, чтобы их пропускали в те залы, где она работала. Алла знала всех по именам. Была там, например, такая рыжая Света, которой она говорила: "Еще раз не пойдешь в институт, больше здесь стоять не будешь!". Был еще какой-то Володя, который бросил семью в другом городе и с утра до вечера стоял у подъезда. Она умоляла его вернуться домой, давала ему денег на дорогу.».

Но хватало и других людей. Постепенно в Москве сложились две группировки, находившиеся в состоянии не то чтобы вражды, но взаимной неприязни, — «горьковские» и «олимпийские». Первые, оккупировали пространство во дворе заветного дома на улице Горького, вторые базировались возле спорткомплекса «Олимпийский» — у того входа, где регулярно появлялась их любимица. И те, и другие ревниво противодействовали появлению новых «топтунов» в сфере их влияния. Объяснение тому давалось лаконичное и разумное: «Нас много, а Алла одна. На всех не хватит».

Был случай, когда какого-то незваного гостя, точнее гостью, фанатическая бригада дружно опустила в мусорный бак головой вниз. Весь этот варварский обряд «жертвоприношения» совершался прямо под окнами любимой Аллы.

Но один случай Пугачёва сама до сих пор вспоминает с содроганием. Его остроумно описал в своей книге Илья Резник:

«.Алла привела нас к себе после одного из концертов моей авторской программы "Вернисаж", пообещав пасхальный ужин.

Мы были голодны и никак не могли взять в толк, куда же исчезли праздничные яства.

— И вообще, — потерянно произнесла Люся, — в холодильнике шаром покати.