Аллегро на Балканах

– Не думаю, что депутаты нашего Парламента будут в восторге от такой замены, – вздохнул премьер-министр Генри Кемпбелл-Баннерман. – Они еще и от первой королевы Виктории не успели отойти, а тут ее копия за номером два. Но не могу не признать, что женщины на троне всегда оставляли свое имя в истории, в отличие от большинства королей-мужчин, которых так сразу и не вспомнишь.

– Вот именно, сэр Генри, – сказал король, – сейчас мы стоим на пороге великого и ужасного двадцатого века, когда от монарха требуются совершенно особенные свойства, а с таким наследником, как Георг, мне просто страшно умирать. Он, конечно, неплохой парень и добрый сын, но не наделен той толикой государственной мудрости, которая могла бы превратить его в великого кормчего, способного, используя свои королевские прерогативы, провести государственный корабль Великобритании между рифами Сциллы и Харибды, а потом ввести его в тихую гавань. А вот у Тори это свойство имеется в полном объеме, и было бы грех не воспользоваться этим обстоятельством. Почему русские или сербы способны подбирать себе наилучшего монарха из всех возможных вариантов, а мы должны передавать трон преемнику, слепо придерживаясь принципа старшинства?

– Ваше Королевское Величество, нашему послу в Белграде сэру Джеймсу Уайтхеду была передана нота сербского правительства, обвиняющая французскую военную разведку в подготовке покушения на наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда, – сказал министр иностранных дел Эдуард Грей таким тоном, будто сообщал о малозначащем факте. – Целью планируемого убийства, по словам сербского премьер-министра Влада Джорджевича, одновременно занимающего должность министра иностранных дел, должна была стать такая ситуация, при которой Сербия оказывалась в состоянии войны с Австро-Венгрией, потом к боевым действиям последовательно подключались бы Россия, Германия, Франция и Великобритания…

Адмирал Фишер хмыкнул и отрубил с солдатской прямотой:

– После того как наш король и его племянница разговаривали с президентом и премьером Франции будто хозяева с провинившейся прислугой, лягушатники совсем потеряли голову. Но фокус не удался. Франц Фердинанд жив и здоров, и сейчас принимает наследство у своего дяди, и думаю, что тут не обошлось без русских из будущего. Это как раз в их стиле: выскочить в последний момент и переиграть все в свою пользу. Теперь власть сербской королевы Елены крепка как никогда, потому что раньше с этим было плоховато, а новый австро-венгерский император – их должник на всю оставшуюся жизнь.

– Так вы считаете, что это правда? – немного растерянно спросил министр иностранных дел Эдуард Грей. – А то мне казалось, что, говоря о французском участии в этом грязном деле, сербские власти отчаянно лгут, или хотя бы сильно преувеличивают, чтобы скрыть нелицеприятную роль своего офицерства в организации этого покушения.

– Правда-правда, – подтвердил король, – до этого покушения власть королевы Елены и вообще всей династии Карагеоргиевичей была несколько, гм, мнимой. Сегодня они есть, а завтра их свергнут с той же детской жестокостью, как уже свергли короля Александра Обреновича и его королеву Драгу. У нас в Британии был только один Джек-Потрошитель, а по Сербии такие моральные уроды ходят толпами. Зато теперь вся эта банда изолирована, будет без всякого снисхождения судима военным судом и расстреляна у первой подходящей выгребной ямы. И не о них сегодня должна идти речь, раз уж сэр Эдуард Грей поднял этот вопрос. Я думаю, что нам, цивилизованным европейским монархам, делать с Францией, раз уж она допускает для себя такие политические приемы. И тут как раз будет кстати наша поездка в Вену на похороны императора Франца-Иосифа. Хорошенький повод встретиться, как в старые добрые времена, всем монархам Европы и порешать все вопросы ко всеобщему удовольствию. И французы, кстати, там будут представлены не президентом Фальером и не премьером Клемансо, а отставными принцами орлеанистской и бонапартистской династий.

– Так что же, вы намерены превратить похороны несчастного Франца-Иосифа в некое подобие Венского конгресса? – спросил министр иностранных дел Эдуард Грей.

– Да, намерен, – кивнул король, – и думаю, что эта мысль настолько самоочевидна, что она должна прийти в голову не только мне. Вы, мистер Грей, отправляетесь со мной, в то время как адмирал Фишер и сэр Генри останутся здесь стеречь нашу корзину с хрупкими яйцами. И все окончательные решения мы примем только после того, как вернемся из этой поездки. По-другому было бы невместно. А сейчас я должен переговорить со своим сыном, так сказать, морально его подготовить к грядущим переменам и воодушевить. Мне, разумеется, его жаль, но интересы Великобритании превыше всего.

10 сентября 1907 года. 20:35. Великобритания, Лондон, курительная комната Букингемского дворца.

Присутствуют:

Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);