Аллегро на Балканах

– Но, насколько я помню, к Австрии Хорватия присоединилась одновременно с Богемией, и задолго до Венгрии, – сказала София. – Когда в 1527 году, почти четыреста лет назад, в Мохачской битве погиб последний король Чехии, Венгрии и Хорватии из династии Ягеллонов Лайош (Людовик) Второй, престол в Праге унаследовал муж его сестры Анны Фердинанд Австрийский, и его же хорватское дворянство призвало в свои короли с правом наследования престола потомками. И этого акта никто не отменял. А Венгрия тогда разделилась на три части: одна была оккупирована османами, а две другие избирали себе королей. Королевская Венгрия выбрала себе в ненаследственные короли австрийского императора, а Восточная Венгрия продолжила избирать себе королей из местных магнатов. Поэтому первая венгерско-хорватская уния прекратила свое действие. И только сто пятьдесят лет спустя, при императоре Леопольде Первом, титул венгерского короля, закрепленный за австрийским императором, стал передаваться по наследству без всяких выборов. На тот момент Австрия, Богемия, Хорватия и Венгрия были четырьмя коронами, объединенными одной головой. Окончательно Хорватию Венгрии подчинила императрица Мария-Терезия, распустив Хорватский королевский совет и передав все хорватские дела в Будапешт. А упомянутое тобой венгерско-хорватское соглашение только закрепило сложившиеся порядки на бумаге. При этом венгерские национальные революционеры, в 1848 году взбунтовавшиеся против власти австрийского императора, сами отказывались признавать существование хорватской и словацкой наций. Лайош Кошут даже говорил, что просто «не видит их на карте».

– Так всегда, – вздохнул Франц Фердинанд, – стоит только дать свободу какому-нибудь угнетенному народу, как он тут же начнет искать способ возвыситься над другими несчастными, которым повезло гораздо меньше.

– Это не повод впадать в мировую скорбь, милый, – сказала эрцгерцогиня София. – Когда ты станешь императором, правь честно и справедливо, будь последователен и честен – и люди за тобой потянутся. Когда русская царица Ольга рассказывала нам о великих идеях, объединяющих людей и превращающих их сообщества в Империи, она забыла, что иногда народы объединяются не из-за идей, а вокруг великого человека. Правда, и продолжается такое единство только на время его жизни, но нам ведь больше и не надо. Отсутствие у тебя наследника, способного занять австрийский престол, делает распад Империи неизбежным, и в то же время все, кроме самых нетерпеливых, должны быть согласны подождать с разделом, пока для этого не придет свое время. Четыре части империи, четыре короны, три из которых достанутся нашим детям, а четвертую – собственно, Австрию – ты должен завещать кайзеру Вильгельму и его наследникам.

– Ты это серьезно, душа моя? – с удивлением в голосе спросил эрцгерцог. – Почему именно ему, а не кому-то из ближних и дальних родственников?

– А потому, что никого иного австрийский рейхстаг в качестве своего монарха не примет, – ответила его супруга. – И, кроме того, если ты оставишь Австрию кайзеру Вильгельму, то, пока ты жив, у тебя не будет более преданного и верного союзника. А помощь Германии тебе понадобится еще не раз – в первую очередь, против тех же венгерских смутьянов, которые в твое правление захотят жить так же привольно, как и во времена твоего дяди. Ведь не зря говорят, что в области социального развития венгерская часть Империи отстала от австро-богемской лет на пятьдесят, если не более.

– Но как же ко всему этому подступиться, душа моя? – спросил Франц Фердинанд. – Эта Венгрия лежит передо мной неколебимой глыбой, сотканной из самомнения, застарелых предрассудков и неоправданного чувства превосходства, и я даже не представляю, с чего начинать и за какой конец браться.

– Начни с начала, милый, – сказала эрцгерцогиня. – Чтобы обозначить свою политическую программу, ты должен последовательно лично короноваться в Вене, Праге, Аграме[9] и Будапеште, надевая на себя короны, так сказать, в историческом порядке их присоединения к империи…

Франц Фердинанд задумчиво произнес:

– Если я лично коронуюсь в Аграме, и тамошний Сабор прямо назовет меня королем Хорватии, то в Будапешт меня потом просто не пустят…

– Ну вот и замечательно, – кивнула София, – тогда ты объявишь Венгрию находящейся в состоянии мятежа и, как уже коронованный хорватский король, упразднишь венгерско-хорватское соглашение от 1868 года. Хорваты тебя после этого на руках носить будут.

– А что мне тогда делать с Венгрией? – спросил эрцгерцог. – Ведь это будет революция, своего рода повторение тысяча восемьсот сорок восьмого года…