АЛЛЕГРО VIDEO. Субъективная история кино

— То, что я был журналистом, открыло мне доступ ко множеству историй и научило представлять свои собственные в «продаваемом» виде. Это мне сильно помогло. Я научился структурировать истории так, чтобы они дошли до зрителя как можно легче. От того времени, когда я работал журналистом, у меня сохранилось это любопытство. У меня нет хобби, но каждое утро я читаю все новости в Интернете, и мне это очень интересно. В газетах я нахожу многое, что интересует меня как режиссера.

— А что сейчас думают о России в Румынии, простите за банальный вопрос?

— Я бы не сказал, что люди настроены против России. Россия как-то не воспринимается четко как страна. У людей было негативное отношение к Советскому Союзу, но не к России. Всё это, по-моему, было результатом пропаганды. Ну а сейчас Россия как-то еще не оформилась в сознании как страна. Ее культура присутствует в Румынии в основном благодаря тем румынам, которые приехали из Молдовы. Они очень высоко ценят русскую культуру и русские ценности. Но в культурной жизни присутствие России не так уж сильно ощущается. Преобладает тенденция, скорее, обращаться к Западу.

— И всё-таки — зачем она взяла нож?

— Она взяла нож, потому что она увидела нож, и любой бы сделал это на ее месте для самозащиты. Вот и всё.

Канн, 2007

…Мы обменивались телефонами и-мейлами, Кристиан дал нам адрес Олега Муту, который мечтал приехать в Москву и показать фильм. Кто бы мог предположить, какая слава ждала Мунжиу в дальнейшем, а Муту — совместная работа с Александром Миндадзе над несколькими замечательными фильмами?

С божьей помощью «За холмами»

— Какие представления о вере у героев вашего фильма? Одинаково ли они понимают веру?

— Думаю, что неодинаково. Я сам обсуждал эту тему с актерами моего фильма, и с девушкой, которая сыграла Алину. Мне хотелось понять, верит ли Алина в какие-то духовные идеалы. Насколько я понял, да. Даже если она отличается от других, даже если она задает неудобные вопросы — все это не делает ее нигилисткой. Она обладает свободой мыслить так, как ей угодно, и в этом контексте следует трактовать ее веру в идеалы. Вера… Не обязательно ассоциировать веру с традиционным нежеланием сомневаться, со слепой уверенностью в каких-то истинах. Мне кажется, это неверное понимание веры. Если в твоей душе нет веры в добро, веры в любовь, ты не пойдешь на самопожертвование. А у других персонажей — свое понимание веры, и их убеждения заставляют задуматься: «А нужна ли вера в современном обществе или без нее в принципе можно обойтись?» Да, монахини хотят помогать ближним. И я никогда не стану утверждать, что они поступают дурно, — они искренне хотели, как лучше. Но их вера — нечто намного более догматичное. Тут налицо конфликт между черствостью современных общественных институтов, которые просто ничего не делают, никому не помогают, и верующими, которые искренне хотят помогать людям, но руководствуются какими-то собственными представлениями.

— Я хотел бы спросить не о вере в добро и любовь, а о вере в Бога. Ваши герои — верующие, но у них разный подход к религии, к Богу: например, у игуменьи монастыря — свой. Очень интересно отслеживать, как по-разному проявляется вера в Бога у разных людей на протяжении фильма.