На самом деле мой любимый фильм Патриса Шеро всё-таки «Те, кто меня любит, поедут поездом». Даже не мощный постмодернистский псевдоколосс «Королева Марго», а именно этот фильм, поскольку в нем, как мне показалось, Шеро сумел полностью разрушить приевшийся стереотип вечного противоборства кино и театра, после чего имманентная театральность как завышение интенсивности представления, победила. Даже фильм «Интим», победивший в Берлине в 2001 году, на мой взгляд, был менее идентичен по отношению к его киноавтору, ибо вольно или невольно воспроизводил модный визуальный рисунок проклюнувшейся и несшей роковые яйца скандинавской чумы под названием «Догма». Я не уверен, что у Патриса Шеро в кино в принципе сложилось то, что зовется трудноопределимым словом «авторство», не успел. А может быть, не хотел. Да и зачем? Разве в нашем трансжанровом веке это важно? Где он сейчас этот, что называется, классический фильм? Шеро поистине велик другим — умением высвобождать из актеров какую-то особую энергию. Она, будучи по накалу достойна любых театральных подмостков, за кулисами которых словно еще до сих пор по старинке грохот грома изображают при помощи удара по жестянкам, поражала еще и предельной естественностью присутствия здесь и сейчас, без которого кино моментально превращается в выхолощенный аттракцион. Поэтому к Шеро так тянулись актеры, отдавая себя ему без остатка. Они знали, что перед ними — Мастер, который выкладывается куда больше, не жалея ничего… Он — из породы тех умельцев, которые, сгорая на ходу, яростно сражаясь с валом неизбежностей, несли наперекор всем богам свое предназначение, и даже казалось, что и сама жизнь для них — всего лишь временная декорация, которую совсем не жалко — ее разбирают и хорошо если прячут на складах, а порой и вовсе отправляют на свалку.
Высокая болезнь
«Его брат». «Габриэль»
— Нет ли у вас ощущения, что каждый раз, когда вы пытаетесь затронуть в своих работах тему смерти или болезни, вы в каком-то смысле одновременно играете со смертью? К фильму «Его брат» это имеет прямое отношение…