АЛЛЕГРО VIDEO. Субъективная история кино

Сейчас такое представить несложно, а тогда, в 1977 году, выглядело фантастикой. Практически под носом у руководства ВГИКа, в актовом зале на 4-м этаже, в обстановке полнейшей конспирации, был показан фильм «Человек из мрамора». В этом нам посодействовала Ксения Старосельская, переводчик, блестящий знаток польской культуры, которая была знакома со многими сотрудниками Посольства Польши в Москве. Детали этой рискованной операции мне до сих пор неизвестны, но я до сих пор поражаюсь тому, что все, побывавшие на этом просмотре, умудрились держать язык за зубами, это касалось, кстати сказать, и киномехаников! — и почти диссидентская акция прошла блестяще. На впечатление, которое произвел лично на меня этот гениальный фильм, в немалой степени подействовала пустота огромного зала мест на 500, в котором, распределившись по разным рядам, сидело максимум десять человек. Меня до сих пор в этом фильме поражает его романное спокойствие, абсолютный непогрешимый реализм, с которым Вайда проникает в толщу исторических времен, слой за слоем снимая с их поверхности весь идеологический хлам, котором десятилетиями кормилось общественное сознание, постепенно приходя к трагическому осознанию преступности сталинизма. Но даже такой великий фильм, как «Человек из мрамора», — еще не весь Вайда. Так же, как и не весь Вайда его не менее великий фильм «Пепел и алмаз». И менее великие, но выдающиеся — «Пепел», «Березняк», «Свадьба», «Дантон», «Земля обетованная», «Пан Тадеуш». Казалось всегда, что он умеет в кинорежиссуре абсолютно всё — от частных историй до исторических полотен, от едкой сатиры — до трагедии, от кристально честного реализма — до стилевых фантасмагорий, от Шекспира до Лескова, от Выспяньского до Достоевского и даже Булгакова… На наше счастье, он соглашался на беседы с российскими тележурналистами без труда, тем более что понимал и немного говорил по-русски, и наша первая встреча состоялась по горячим впечатлениям от его «Катыни» на одном из ярусов Берлинского Дворца фестивалей. А спустя какое-то время, там же, в Берлине после «Аира», а затем — прячась от солнца, перед бассейном гостиницы «Эксельсиор» опять в Венеции. Собственно из этих интервью, которые мы вели с мастером вместе с Асей Колодижнер, и соткан текст, который приводится ниже. За перевод с польского на блестящий русский язык мы опять же премного благодарны Ксении Старосельской, чьему голосу я с трепетом внимал почти 40 лет назад в полупустом зале ВГИКа…

«Все мы прекрасно понимали друг друга…»